Прямо на него открытыми глазами смотрел механик-водитель, погибший от прямого попадания. Лейтенанта поразила теснота машины. Механик сидел вплотную к лобовому люку, который с лёгкостью пробил мелкий снаряд.
– Почему его оставили? – растерянно спросил Сергей.
– Некогда танкистам было. Вон ещё один танк сгоревший. Броня тонкая, пушки её насквозь прошибают. А пулемёт из башни сняли, с собой унесли.
– Нормальная броня и танки хорошие, – машинально пробормотал Логунов.
– Никто не спорит, товарищ лейтенант. Надо бы покурить и осмотреться.
– Я гляжу, ты слишком грамотный, Никита. Даже в танках разбираешься, – не мог успокоиться взводный. – Классов-то сколько закончил?
– Шесть. Затем бросил, отцу помогал в работе. Надо бы и дальше учиться, но деньги зарабатывал. Потом с девками загулял.
– И много у тебя этих девок было? – с сомнением посмотрел на конопатого парня Сергей.
– Были всякие, – неопределённо отозвался Никита. – Отец с матерью рассердились, в кого такой гулящий. Ну и женили меня, двое детей в селе под городком Иман остались. А до армии я лес валил, хорошо зарабатывал.
У Логунова была в жизни единственная женщина. Растолстевшая официантка из столовой, на три года старше его. Сергей врал приятелям-курсантам, что ходит к красивой даме, у которой муж полковник. Официантка подкармливала его и угощала вином. Затем дала от ворот поворот.
– Больше не приходи, я замуж выхожу.
Короткий роман Логунов переиначил по-своему. Ревнивый муж, красивая подруга едва не отравилась от несчастной любви. Кто-то из приятелей верил, другие с сомнением качали головой. В красноармейце Никите угадывалась жизненная правда. Женился, родил детей, работал лесорубом, знает тяжёлый труд. Пустым словам не верит, а наши танки не такие уж мощные, с тонкой бронёй, о чём Никита не боится сказать.
– Двигаем дальше, – докурив папиросу, поднялся Сергей. – Времени много теряем.
– Прямиком не пройдёшь, – напомнил красноармеец. – Вы правильно делаете, что обходным путём шагаете.
Однако на плоскогорье Баин-Цаган японцы оборонялись повсюду. Спустя полчаса, когда они подбирались к цели, выстрел японского снайпера опрокинул конопатого красноармейца на песок. Пуля угодила ему в грудь, вторая просвистела рядом с Сергеем. Он торопливо отполз и опомнился лишь шагах в двадцати от погибшего.
Лейтенант Логунов бросил подчинённого, не забрал оружие и документы. Почему он тогда осуждал танкистов, оставивших тело механика в подбитой машине? Сергей растерянно огляделся. Игра в смелого разведчика закончилась, теперь надо было просто доставить послание и выручать роту. Без пустой стрельбы, рисовки, любования собой.
Он всё же добрался до вершины нужного холма и передал командиру танковой роты Чурюмову записку. Тот прочитал её и показал рукой на продвигавшиеся по склону пехотные цепи.
– Ваши там внизу сами справились. Ты слишком долго добирался.
– Это другой батальон. Наши ждут поддержки. Надо хотя бы японскую батарею прикончить, вон как гвоздит.
– Легко сказать «Хотя бы». Там четыре полевых орудия, а у меня четыре танка в роте и снарядов кот наплакал. Думаешь, чего мы здесь торчим? Боеприпасы ждём, две машины на ладан дышат, двигатели перегрелись.
– Хватит, не надо много говорить, – Сергей смотрел на такого же молодого танкового командира устало и отрешённо. – Меня два раза чуть не убили, а мой боец погиб, пока до вас добирались.
– Атаковать батарею я не буду, бесполезно. Там целый укрепрайон, отступающие японцы вокруг пушек сбились. Их вместе с вашим батальоном надо выковыривать.
– Пока батальон сюда доберётся, шрапнель половину личного состава выбьет.
– Ладно, попробуем, – ответил не менее уставший за этот бесконечно длинный день лейтенант Чурюмов.
Прошло возбуждение от неожиданного приказа возглавить роту. Лейтенант, по существу, оставался тем же юным курсантом. Сегодня, как и Сергей Логунов, он прошёл через первый бой в своей жизни. Столько насмотрелся, что голова гудела, словно котёл. Чтобы успокоиться, он стал подробно объяснять старшине Сочке боевую задачу.
– Понял. Только снарядов негусто, сам знаешь.
– Постарайся хотя бы отвлечь японскую батарею от пехоты. Они же к нам на выручку идут.
– Где раньше был этот батальон и полк? Дожидались, пока мы в одиночку гору одолеем.
– В степи плутали, – выкрикнул Логунов. – Затем попёрли без всякой поддержки наступать.
– Успокойся. Водички попей.
Сергей с жадностью пил тёплую воду из фляги. Сержант-танкист выдернул её из рук.
– Хватит. Мы цистерну с собой не возим. Эй, Лёша, хлебни тоже воды.
Сергей уже ничему не удивлялся. Сержант обращался к командиру роты по имени, комбинезон был расстёгнут, а танкошлем он держал в руке.
– Не боись, – подмигнул сержант Логунову. – Поможем.
Чурюмов и Сочка по очереди разглядывали батарею в бинокль. Солнце слепило глаза, орудийные капониры были плохо видны. Затем два танка отъехали в сторону. После нескольких пристрелочных выстрелов башенные «сорокапятки» открыли беглый огонь.
Трудно уничтожить вражескую батарею небольшими осколочно-фугасными снарядами массой полтора килограмма. Для этого требуется более крупный калибр. За прицелами «сорокапяток» сидели опытные танкисты, старшина Тимофей Сочка и старший сержант.
Снаряды, выпущенные снизу вверх, взрывались сначала на бруствере или с перелётом. Вскоре прямое попадание смяло щит японского орудия и оторвало тележное колесо. Осколки тяжело ранили двух артиллеристов. Чтобы достать русские танки, японцам пришлось смахнуть лопатами часть брустверов.
Очередной взрыв раскидал артиллеристов, кто-то погиб. Двухтонную пушку выкатили наверх, началась дуэль с танками. Выиграли её японцы. Снаряд пробил тонкую броню БТ-5, взорвался внутри. Из экипажа старшего сержанта никто не выбрался. Машина горела, из развороченной метровой дыры выбивались языки пламени. Молодой командир танковой роты бежал к БТ-5 старшины Сочки.
– Тимофей, сматывайся, хватит воевать!
Старшина его не слышал. Закончились осколочно-фугасные снаряды, и Сочка матерясь выпустил три подряд бронебойные болванки. Теперь орал и матерился механик-водитель.
– Ты сдурел, б…ь! Сейчас накроют!
Не дожидаясь команды, дал задний ход. Сделал он это вовремя. Взрыв поднял фонтан песка на том месте, где секунды назад стояла машина. Осколок лязгнул по броне с такой силой, что Тимофей Сочка невольно отпрянул от прицела. Вокруг висела пелена дыма и песчаной пыли.
Её прорезала вспышка очередного разрыва. Танк встряхнуло, но машина уже находилась вне зоны обстрела. Что-то невнятно бормотал заряжающий и пытался закурить. Экипаж, едва не попавший под раздачу, понемногу приходил в себя.
