– Кому – это уж вы сами решите. Но, видимо, следует продать существенную часть ваших активов и просто раздать эти деньги нуждающимся. На благие дела. Можно через фонды, которые покажутся вам достойными доверия.
– Что за фигня?!
– Если хотите, на психологическом языке это можно назвать «закрытием гештальта». Есть шанс. Удержать семью, помочь детям.
Виктор думал почти минуту.
– Какой? – наконец деловито спросил он. – Какой шанс? Десять процентов? Тридцать? Пятьдесят?
– Не знаю, – честно ответила я.
– А если этого не сделать?
– Боюсь, что в современных обстоятельствах и при разнице в ваших с Ирой мировоззрениях сохранить семью вам не удастся.
– Хорошо, я подумаю, – кивнул мужчина.
– Не жадничайте. Вы же наследственно предприниматели от природы или от того же бога, – подбодрила я. – Вы себе еще заработаете…
* * *
– Есть фонд, который помогает людям с тяжелыми патологиями кожных покровов, – сказала Ира. На ней были темно-красный костюм и подходящая к нему прическа. – Мы, пока не столкнулись, даже и не знали, что бывает такой ужас. Думали, это у нас ужас… Ну и еще дети с пороками развития, которые можно операцией исправить. Мужу нравится, чтоб на самом деле можно было помочь, – и он реально поправился, а не продолжает еще сколько-то мучиться. И дом престарелых под Лугой…
– Вам идет этот костюм…
– Ну, мне же пришлось иметь со всеми дело… Виктор сказал, что он сам не будет и я должна найти, выбрать, договориться, проследить. А там такие люди… ну… светские. Мне пришлось, чтобы… Я и теперь там помогаю, у меня друзья появились, дело…
– Не нужно оправдываться, костюм вам действительно идет. Кто родился-то?
– Девочка. Назвали Аксиньей.
– Здорова?
– Тьфу, тьфу, тьфу…
– А с прочими помогло?
– Вы не представляете… – Ира счастливо улыбнулась. – У дочки, как шоколада поест, только чуть-чуть на локтях и под коленями краснеет и за ушами чешется. А так – ничего. И у Пети отитов уже полгода не было. Теперь вот у нас проблемы: старшего опять из школы выгнали.
– Что случилось?
– Он перестал болеть, вернулся в школу и сразу развил там бешеную деятельность. Организовал что-то вроде тотализатора, обобрал всех, заработал сорок тысяч за две недели…
– Это наследственное, – вздохнула я.
– Я понимаю…
– Обязательно расскажите ему семейную легенду.
– Уже. Он предложил пожертвовать выигранные деньги в тот фонд, которым я занимаюсь. Но отец, конечно, велел все раздать обратно одноклассникам… Теперь вот ищем новую школу. Что-то он там отмочит?
– Поживем – увидим…
Три истории: загадка
А вот и психологическая загадка для любителей таких развлечений. Даже если вы не любитель, само по себе «просто подумать» о вполне себе жизненных ситуациях совсем не вредно и даже полезно для уважаемых читателей.
Итак, три истории, на первый взгляд совсем разных.
Первая.
– Моя Полечка – чудесная трехлетняя девочка. Умница, красавица, добрая, ласковая, мы ее все обожаем. Но вот каждый день, как дело к вечеру, так у всей семьи начинает портиться настроение. Потому что мы все знаем, что будет дальше. Поля ну вот совсем не может сама заснуть! Два часа – уговоров, просьб, препирательств, скандалов – кому такое понравится? Десять раз попить, пописать, дай ручку – это все еще ничего. Но ведь потом начинается уже вообще форменное безобразие – крики, сопли: ма-а-а-ама!.. Нет, мама, уйди, папа со мной будет! Не хочу спать! Простынка мешает!
И так два часа кряду. Ребенок весь красный, мокрый, злой, мы тоже все раздраженные, усталые.
Однажды, хотите верьте, хотите нет, дошло до «уберите Луну»! Тут уж у нас, сами понимаете, нервный смех у всей семьи и полное истощение.
Потом она наорется, заснет в конце концов, а у нас у всех еще час руки трясутся. А что делать-то?
Ходили к неврологу, она послала на обследование, там говорят: все с вашим ребенком нормально, попейте вот гомеопатию. Не помогает нам гомеопатия, увы.
Пытались ее вообще не укладывать. Те же вечерние скандалы фактически, только позже по времени, да еще и утренние добавляются, потому что утром она в садик встать, конечно, не может – элементарно не хватает часов сна.
Может быть, мы чего-то просто не понимаем?
Вторая история.
Девочка-восьмиклассница. Тихая, невысокая, с прыщами, с косой. С ней – пожилой уже папа.
– Понимаете, Анфисе все неловко. И одновременно все ее обижают. Я учителей спрашивал и даже подружку ее, из одноклассников – да не обижает ее никто. Просто она так остро все воспринимает. Напридумывает сама себе что-то: вот он сказал, вот он подумал, вот они имели в виду, – а потом сама же и переживает, вон все лицо себе на нервной почве расковыряла, а потом жалуется: я некрасивая! А кто же, спрашивается, будет красивый с инфицированным-то на носу прыщом? Я ей говорю: не бери в голову, никто о тебе ничего вообще не думает! Люди по большей части друг к другу совершенно равнодушны, сейчас весь мир просто из штанов выпрыгивает, чтобы, наоборот, внимание привлечь: к себе, к товару своему, к творчеству, к услугам, еще, там, к чему-то. Из каждого утюга информация льется. Вот этому избыточному миру только тебя и обсуждать…
А она все это жует и жует, а недавно нам с мамой вообще заявила: лучше мне и не жить, чем так. Тут уж, сами понимаете, мы испугались и сразу к врачам побежали записываться.
Как ни странно, Анфиса с отцом совершенно согласна:
– Да я понимаю, что папа прав. И Лиза, подруга, мне то же самое говорит: не придумывай, не бери в голову. Но все равно ничего не могу с собой поделать. Мне то и дело кажется, что надо мной все смеются, все, даже учителя, считают глупой и страшной. И как вот я сегодня один раз так подумала, так оно там в голове целый день и крутится, и растет, и я уже никак не могу его оттуда выгнать. И прямо слезы на глазах, ладони мокрые, и я уже ничего вообще не соображаю, и хочется просто пойти и удавиться. Только вот прыщи ковырять немного помогает, но от этого я же еще страшнее делаюсь…
Мы к врачу ходили. Она сказала, что это такой… такой…
– Обсессивно-компульсивный невроз, – подсказывает отец.
– И выписала таблетки. Я их пила – и правда меньше думала и ковыряла. Но я от них такая ватная совсем делаюсь и соображаю медленно. А я и так не очень-то хорошо учусь, мне трудно дается, если пропущу, мне потом сложно нагонять, мы с мамой посоветовались и решили, что таблетки не надо, я постараюсь так справиться, и еще мы вот к вам пришли…
История третья.
– Я сама в детском доме воспитывалась. Но муж-то мой – в обычной семье! И у меня родители погибли просто, и мне все в детдоме говорили: ты нормальная, ты не сгинешь, ты пробьешься, главное – учись поприлежней. Я и училась. Вот у нас хорошие в детдоме люди были, и условия хорошие, кто бы вам что ни говорил! И сколько людей хороших к нам еще приезжали. Спасибо им всем, мне все помогали. Я потом специальность получила, работа у меня, и квартира от родителей есть, и замуж и детей родила… Но вот вы мне подскажите… Может, это все-таки потому, что я детдомовская?… Но муж-то в семье рос, а он вроде и согласен…
