— Врачи много работают. И пожарные. Футболисты постоянно в разъездах. Но это не мешает многим из них завести семью.
— Спросите членов этих семей, хотели бы они, чтобы их мужья и отцы чаще бывали дома. Я полагаю, что они ответят положительно.
— Так, значит, ваше одиночество объясняется нежеланием создавать для кого-то трудности?
— Исключительно.
Он сказал это с усмешкой, и у нее сжалось сердце.
— Ну что ж, вы молодец.
Он кивнул. Она натянуто улыбнулась. А потом неожиданно для самой себя сказала:
— У вас наверняка есть ко мне вопросы.
Уилл приподнял бровь.
— И немало. Но они в основном эзотерические: почему мы здесь, как мы сюда попали, что произойдет дальше?
— Я имела в виду обо мне… и Хьюго.
Уилл сразу же превратился в статую. Не шевелился, не дышал, не выдавал своих мыслей. У него это хорошо получалось.
— Никаких вопросов? Тогда начнем с самых невинных. Например, какой мой любимый цвет? Я предпочитаю мороженое или шербет? Кем я хотела стать, когда…
— Как давно вы вместе?
— Вместе? Вы имеете в виду меня и Хьюго? Мы никогда не были вместе.
Этот парень мог легко выиграть соревнования статуй.
— Мы были самыми близкими друзьями с детства. Он катал меня в игрушечной красной машине, когда мне было три года, и возил меня в своем ярко-красном «мазерати», когда мне было восемнадцать. И потому что это вызывало у всех улыбку, я всегда говорила всем, кто готов был меня слушать, что в один прекрасный день я выйду за него замуж.
— Но вы на самом деле не хотели этого.
У Сэди перехватило дыхание. Он знал ее всего один день и уже понимал ее. А те, кто знал ее всю жизнь, не могли понять.
Она с трудом отвела глаза.
— Ну, мы целовались несколько раз за эти годы в надежде, что это сработает. Но это никогда не срабатывало. Не так, как должно бы. Так что наш брак должен был быть фиктивным. Раздельное жилье. Раздельные кровати…
Уилл наконец пошевелился и поднял руку.
— Я знаю, что такое фиктивный брак.
— О'кей.
— Но я не могу понять зачем. Зачем вам вообще было жениться?
Она сама была виновата в том, что затеяла этот разговор. Ей не хотелось обсуждать все это. В конце концов, это касалось не только ее.
С улыбкой она ответила:
— Вы же с ним встречались, не так ли?
— Несколько раз. Но я не стал бы выходить за него замуж.
— Если вы помните, я тоже не стала этого делать.
Уилл пристально посмотрел на нее. Его взгляд был напряженным и заинтригованным. Прожив всю жизнь на виду, она в первый раз почувствовала себя так, словно ее рассматривают в микроскоп.
Потом он спросил:
— Постойте. Вы в беде? Он поэтому согласился жениться на вас?
— Вау! Вы думаете, что он такой галантный и благородный, что снизошел…
— Сэди.
— Нет, — призналась она. — Не в том смысле, который вы вкладываете в эти слова.
— Тогда в каком смысле?
Она подумала, осознает ли Уилл, что внезапно выпрямился, расправил плечи и сжал пальцы в кулаки, словно готовясь спасать ее от еще неизвестной ему беды.
И как ни старалась она выглядеть холодной и безучастной, это тронуло ее. Как и всякий раз, когда он проявлял заботу о ней.
За то короткое время, которое они провели вместе, он научился понимать ее. Так, как никто не понимал. И она подумала, что никто и не пытался этого сделать.
— Прекратите, — хрипло сказала она, крепко сжав руки, лежавшие на коленях.
— Прекратить что? Я не сказал ни слова.
Она облизнула губы.
— Но вы думали об этом. Я вижу это. Все эти героические рыцарские мысли. А что заставило вас звать меня, когда вы были в душе? Вы не могли натянуть на себя какую-нибудь одежду перед тем, как кричать мое имя?
Взгляд Сэди упал на его грудь, и при воспоминании об этом эпизоде у нее буквально потекли слюнки.
— Разве не Шекспир сказал что-то о том, что леди протестует слишком бурно?
Она хмыкнула и посмотрела ему в глаза. Они были такими серьезными, умными, строгими.
— Серьезно? Это такой разговор, какой вам нравится?
Он ничего не ответил, и она почувствовала, что ей пора убираться оттуда. Но куда? В ванную, где она будет вспоминать о полуобнаженном Уилле? На балкон, где ее могут увидеть? Может быть, ей стоит вообще сбежать. По крайней мере, на этот раз на ней был спортивный костюм.
Она попыталась встать, но, как только ее нога коснулась пола, Сэди обнаружила, что она сильно затекла. Она покачнулась и начала падать.
Уилл вскочил и подхватил ее, и они оба повалились на диван. Он охнул, когда ее колено ударило его в бедро, а локоть угодил ему прямо в солнечное сплетение.
Она всем телом лежала на нем. И чувствовала себя так, словно вместо пяти у нее было сто органов чувств. И каждый из них был сфокусирован на твердых мускулах, сильных руках, теплом мужском запахе.
— Сэди? — сказал он. — Сэди, вы в порядке?
Она крепко зажмурилась и кивнула.
— Вы уверены? Потому что вы дрожите.
Дрожала. Она дрожала. Эмоции, адреналин, желание, страх, усталость, смятение — она словно тонула во всем этом.
Уилл отвел волосы с ее лица и заправил их ей за ухо.
Она с изумлением открыла глаза, и их взгляды встретились.
Он должен был после этого опустить руку. Они оба это знали. Но вместо этого его большой палец погладил ее щеку. Сэди бросило в жар.
Этот жест был таким неожиданным, таким нежным, что она не знала, как на это реагировать.
Он погладил ее по спине, а потом зарылся пальцами в ее волосы.
Она пошевелилась, и он пробормотал:
— Прекратите двигаться.
— О'кей. — Она облизнула губы. — Но все равно мне придется рано или поздно пошевелиться.
— Но не сейчас.
Его дыхание обжигало ее шею. Она испытывала восторг. Упоительный, ошеломляющий восторг. Но ей хотелось большего.
Она не могла желать этого мужчину. Хотя ее тело говорило ей совсем другое. Он был другом Хьюго. Человек, которому Хьюго доверял. Который, по его мнению, был на ее стороне, а значит, и на его стороне.
Если все случившееся и научило ее чему-то, так это тому, что она не должна думать о мужчинах, которых не может заполучить.
Ее преподаватель сценического мастерства в Нью-Йорке обожал, когда она смотрела на него снизу вверх. Достопочтенный принц Валлемонта обожал ее, как друга. А замкнутый, неприступный доктор Уилл Дарси…
