– Отвоевался, тезка Иоганн. Плохая примета фотографироваться на могиле, – сказал Иван и бросил снимки на землю.
Погибших советских танкистов с воинскими почестями похоронили на окраине сельского кладбища Егорычей. Огурцова, механика-водителя Петьку Кукина, уцелевшего под проехавшим над ним танком Родина, и башнера с совковыми лапами Сергея Котова отправили в медсанбат.
Глава девятая
В деревне Девочкино, куда уже ближе к вечеру командование определило на постой роту Бражкина, было около десятка избушек. Пламя войны обошло ее стороной, факельная команда вермахта, видно, не добралась, а «тиграм» не суждено было занять этот рубеж в соответствии с их планом наступления.
Иван сначала определил место экипажу Еремеева в явно пустовавшем домике, а своим – в соседней избе, где зорким оком углядел едва курившийся сизый дымок из трубы.
Обыкновенный сруб-пятистенок, с потемневшими до серости, подгнившими по углам бревнами. Когда-то, очень давно, крышу покрыли соломой, она почернела, слежалась и почти вся поросла темно-зеленым ковром мха.
«Такую поджечь трудно, – мимолетно подумал Иван. – Хотя у огнеметчиков трудностей нет».
Он подошел к подслеповатому, но чистенькому окошку с ветхим резным наличником и постучал – самый быстрый способ вызвать хозяев.
Ждать пришлось недолго, в сенцах послышались шаги, лязгнул засов, дверь широко распахнулась, чуть не задев Ивана. На пороге стояла гренадерского роста худая, как стебель ревеня, старуха. Она обвела гостей из-под плотно повязанного платка оценивающим взглядом и сказала без особой радости:
– Пришли, освободители!
Иван поздоровался, но хозяйка сразу перешла к делу:
– Сколько вас?
– Четверо.
– Танкисты? А чего в танке не ночуете? Шучу. Проходите, милости просим, до какого времени выносим?
– До начала фронтального наступления, бабушка. В общем, военная тайна, – сказал Иван.
– Я тебе не бабушка, тоже мне внучок нашелся, а Татьяна Матвеевна, – веско заметила хозяйка.
– А я – Иван.
Он вошел в избу, за ним – остальные.
– Татьяна Матвеевна милостиво разрешила нам стать на постой, – сказал Иван и представил ребят:
– А это экипаж машины боевой: Руслан, Кирилл и Саша.
В первой комнатушке находилась русская печь, стояли деревянный диван, стол-верстак, пара табуреток и металлический рукомойник с тазом на табурете.
Татьяна Матвеевна велела всем непременно вымыть руки, заметив, что вместо мыла у них глина, но зато белая.
– А теперь прошу в залу! – с наигранной торжественностью произнесла она.
Во второй комнате, уютной и теплой, главной неожиданностью стала девушка лет семнадцати на вид. Она несуетливо с достоинством встала с резного деревянного дивана, покрытого белой накидкой. Несомненно, это гибкое и стройное создание было симпатичным, но такой же, как у хозяйки, платок плотно укрывал голову девушки, оставляя только личико.
– Это моя внучка Екатерина, товарищи танкисты, – строго сказала Татьяна Матвеевна, делая ударение на каждое слово, давая понять, что всякие шуры-муры исключены даже в мыслях.
Иван, Руслан и Саня назвали себя по имени, а Киря подошел к девушке, не ожидавшей подвоха, щелкнул каблуками и представился:
– Гвардии сержант Кирилл Сидорский! – И поцеловал ей ручку.
Катя поспешно ее отдернула, а бабушка тут же резко отреагировала:
– Смотри, гвардеец, у меня все сковородки чугунные! И рука тяжелая!
– У нас в деревне так принято, – скромно сказал Кирилл.
– А в нашей деревне девушкам руки не слюнявят, а если имеют намерения, то – серьезные! – отрубила Татьяна Матвеевна. – Давайте, дорогие гости, присаживайтесь за стол. Катя, не стой, накрывай, неси тарелки, чашки.
Катя бросилась исполнять. Ребята тем временем осмотрелись.
В зале, как назвала эту комнату хозяйка, уют создавали цветные занавески на окнах, истертый коврик с оленями на стене. За ширмой виднелась еще одна печь и, наверное, находилась старухина кровать. На стене висели часы с гирьками и дверцей, из которой, видно, в довоенное время выскакивала кукушка. При всей нищете здесь соблюдалась идеальная чистота. Иван подумал, что неплохо было бы снять сапоги, но тут же отмел эту мысль: даже край портянки, высвобожденный на волю, был сравним с химатакой.
Хозяйка вытащила ухватом из печи и поставила на стол чугунок картошки, заметив, «то, что фриц не успел сожрать», а Сидорский достал из вещмешка тушенку, сало, хлеб и сахар.
Катя села на лавку подле бабушки, и когда Кирилл вполне доброжелательно посмотрел на нее, непроизвольно придвинулась к ней.
Сидорский, на правах завхоза экипажа, тут же вскрыл четыре банки и ложкой выгреб содержимое двух из них в тарелки Кати и Татьяны Матвеевны. Голод в глазах ничем не скроешь…
– А вам? – одновременно произнесли Катя и хозяйка.
– А нам… Командир, а как насчет наркомовских?
Сидорский потянулся к вещмешку, вытащил оттуда флягу, вопросительно посмотрел на Родина.
– Давай, по малой! – разрешил Иван.
Кирилл первым делом предложил Татьяне Матвеевне. Она, словно интересовалась у официанта в ресторане, какого года урожая виноград, спросила:
– Что там у вас, Кирилл?
– Спирт, но слегка разбавленный.
Она кивнула – можно. Сидорский разлил по кружкам.
Катя налила себе чаю из алюминиевого чайника.
В возникшей паузе Руслан обратился к Родину:
– Иван Юрьевич, если вы не против, я расскажу древнюю осетинскую притчу. У нашего народа произносить тосты – это особое искусство, есть правила и порядок. И спрашивают разрешения у старшего.
– Не против, – ответил Иван.
– Это притча о тигре, который хотел найти себе достойного противника. Так вот… Тигр расспрашивал всех встречных, есть ли кто сильнее его и как с ним встретиться. Долго искал и не находил. Наконец один из встречных сказал ему:
– Это мужчина, который сильней тебя.
– А где его найти?
– По дороге.
– В таком случае я его найду, – сказал тигр и пошел дальше.
Встретился ему подросток.
– Ты – мужчина? – спросил он подростка.
– Я – будущий мужчина, но пока еще не мужчина.
– А где же мне найти мужчину?
– Иди по дороге и встретишь его.
Идет тигр по дороге, встречает старика:
– Ты – мужчина?
– Был мужчина, но теперь я уже не мужчина.
– А где же мне найти мужчину?
