– Все вы назначаетесь заместителями командиров взводов, – сказал Зверев. – И каждый из вас будет отвечать за выполнение боевой задачи взвода. Обратной дороги нет. Любого, кто попытается уйти с поля боя, ждет расстрел на месте. Боевой приказ получите от командиров взводов.
– Ты, – указал Зверев на бывшего капитана-связиста, – пойдешь во второй взвод.
Младших лейтенантов соответственно распределили во второй и третий взводы.
Родину достался первый взвод.
Командир первого взвода штрафников лейтенант Шамиль Сыртланов придирчиво оглядел разжалованного офицера, назначенного ему в заместители:
– На какой должности был?
– Командир гвардейского танкового взвода.
– За что осудили?
– За самоволку…
– Нормально! – прозвучало как одобрение. – Сколько на фронте?
– Полтора года.
Сыртланов кивнул и больше ничего не спрашивал.
На оперативной карте командующего армией высота 323,8 была всего лишь маленькой точкой в полосе направления главного удара армии. Противостояла им на этом направлении рейнская 34-я пехотная дивизия генерал-майора Хохбаума.
У командира танкового корпуса, имевшего задачу танковыми клиньями прорвать оборону противника первого эшелона, высота 323,8 уже была обозначена как укрепленный район с долговременными огневыми сооружениями и, естественно, круговой обороной. Расположенный на господствующей высоте с крутыми подъемами, он обрекал танковую атаку на большие потери и вряд ли бы дал результат. Поэтому на карте стрелы танковых клиньев огибали эту высоту и, продолжая наступление, развивали успех, давая возможность вступить в бой войскам второго эшелона – стрелковым дивизиям.
Но укрепрайон не мог долго оставаться в тылу, он мог стать плацдармом для контрнаступления немецких войск. А взять его и уничтожить можно лишь ценой больших потерь. И эту кровавую цену должна заплатить рота штрафников. Так распорядился командующий.
…Бой предстоял на рассвете. В своей палатке командир роты Зверев собрал на совещание командиров взводов, был здесь и старший лейтенант – командир приданной батареи гаубиц.
На карте командира роты, расстеленной на столе, освещенном керосиновой лампой, укрепленный район за отсутствием точных разведданных был обозначен весьма схематично: синий овал с «ресничками» – окопами подразделений, тут же три ДОТа, капониры. И все. Что скрывал за бетонными стенами ДОТов укрепрайон, одному германскому богу было известно. Вне всякого сомнения, артиллерийские орудия с противотанковыми и осколочно-фугасными снарядами, огнеметы, пулеметы… Чтобы уже на дальних подступах в пух и прах уничтожить атакующую русскую пехоту.
Все это прекрасно понимали и командир роты, и взводные, и командир батареи, уже не первый год воюющие на фронтах Отечественной войны.
– Поддержки авиацией не будет, она обеспечивает наступление главных сил, – ровным голосом сообщил Зверев. – Единственная надежда на тебя, комбат, – обратился он к артиллерийскому командиру.
– Артиллерийскую поддержку обеспечим, но снарядов тоже не вагон с прицепом, – ответил командир батареи. – Вариант один: твои бойцы идут за огневым валом. Намечаем один рубеж, потом второй и третий. Перед штурмом самих позиций делаем дымовую завесу.
– Вариант годится. Но хватит ли снарядов, если второй раз придется атаковать? А третий?
– На третий точно не хватит. И на подвоз не надейся. Все пойдет туда, на главный удар…
– Картина ясная и привычная…
– Я тебе тут не советчик, командир, – заметил артиллерист, – но пехоте надо идти максимально близко за огневым валом. Сам знаешь…
– Да уж знаю, старший лейтенант.
– И филигранную точность, товарищ капитан, тоже не обещаю. Сами понимаете – не лук в грядку высаживаем.
Зверев предложил сверить часы и отпустил командиров взводов готовить личный состав к наступлению.
Оценив общую задачу и силы, два командира, пехотный и артиллерийский, уселись за картой, чтобы рассчитать время и продолжительность каждого огневого вала…
Глава девятнадцатая
Бывшему капитану-связисту никогда не приходилось вести людей в атаку. За полтора года на фронте он, конечно, не раз попадал под артобстрел и бомбежку, бывало, самому приходилось восстанавливать поврежденную линию связи.
Едва забрезжило, по команде ротного взвод вышел на рубеж атаки.
Задача была поставлена простая: уничтожить ДОТ. Двадцать восемь бойцов, вооруженных винтовками, ручными гранатами, бутылками с зажигательной смесью, и один ручной пулемет. Строй стоял угрюмой молчаливой стеной.
После нескольких пристрелочных выстрелов гаубицы ротный посмотрел на часы: 7.15 – время начала атаки.
– Вперед! – приказал Зверев.
Связист неожиданно для себя порывисто обнял ближайшего к нему бойца, хлопнул по плечу другого, взмахнул рукой, как черту подвел, пронзительно, по-петушиному крикнул:
– Ребята, была не была! За мной!
И первым выскочил из окопа.
Они были смертниками, но других вариантов у Зверева не было. Они полягут, но проявятся замаскированные огневые точки укрепрайона. Жестокая арифметика войны – заплатить малой кровью, чтобы избежать большей. Этой арифметикой руководствовались начальники, когда его штрафников бросили, заведомо зная результат, на минное поле. Так, ценой своих жизней, они расчистили на этом поле проход для других. И это была правда войны: если бы начали разминирование участка, враг тут же сосредоточил бы там огонь артиллерии и подготовил силы. И трудно сказать, какие потери были бы в последующем наступлении.
Стылая тишина разорвалась звуком выстрела немецкого миномета. Пронзительный свист – и взрыв снаряда перед самой цепью взвода. Потом заговорил пулемет, огонек пламени выдал его в ДОТе, следом защелкали винтовочные выстрелы.
В бинокль Зверев отчетливо видел, как залегли бойцы, как что-то кричал им связист, спрятавшийся за валуном. Он хотел поднять их в атаку, но, видно, понял, что никакие силы не заставят их сделать это. Связист призывно махнул рукой и первым пополз по-пластунски. За ним, обратной дороги нет, поползли остальные.
– Давай, связист, перебежками, – не отрывая глаз от бинокля, произнес Зверев.
И тот будто услышал его, вскочил, обернувшись, крикнул что-то, пробежал вверх по склону и вновь рухнул на спасительную землю. За ним отчаянно рванули бойцы. А мины падали все ближе, пулемет строчил почти без остановок, а взвод не продвинулся и до середины склона.
«Два-три рывка – и ребята у стен ДОТа, – сжал кулаки Зверев, – вот только хватит ли их еще на один рывок».
Связист вскочил, побежал изо всех сил по склону, за ним, пригибаясь, припустили бойцы.
Четыре или пять человек остались на склоне, раненые или убитые – успешно поработал миномет.
