Немцы, видно, этого и ждали: к обстрелу подключились еще один пулемет и миномет. Все ближе мины, все ближе. Связиста разорвало прямым попаданием – был человек, и нет его… Еще одна мина уложила двух бойцов на левом фланге, остальных выкосили перекрестным огнем пулеметы.
Еще некоторое время вел огонь пулеметчик ручного пулемета, который занял грамотную позицию между двумя валунами. Он послал несколько очередей в амбразуру ДОТа, не давая фрицам, которых нащупал в окопах, поднять головы.
– Эх, продержался бы часок, – без надежды в голосе сказал Зверев стоявшему рядом командиру батареи.
И уже через пару минут взорвавшаяся рядом мина поставила точку в этом неравном единоборстве.
– Все пристреляли, суки, – заметил артиллерист.
Зверев посмотрел на часы:
– Через сорок минут в атаку пойдет третий взвод. Огневой вал начинаем и заканчиваем по моей команде. Через твоего корректировщика.
– Я буду с вами на командном пункте, – сказал артиллерист.
Выйдя от командующего, комкор попросил его адъютанта, худощавого старшего лейтенанта, соединить его со штабом корпуса. Дежурному офицеру он сказал всего пару слов:
– Вызовите Чугуна на командный пункт.
Во дворе Васильев приказал дожидавшемуся его водителю:
– В штаб корпуса!
По дороге генерал обдумывал план выполнения поставленной задачи. Шансов на успех этой авантюрной затеи, конечно, было мало. И тем тщательней и серьезней должна быть подготовлена эта фантастическая операция.
– Королевская охота… – проворчал Васильев вслух.
В штабе его уже ждал комбриг Чугун. Генерал пожал ему руку. Вместе они вошли в кабинет.
– Эти лихачи, которые угнали немецкий танк, живы? – без предисловий спросил он.
– Башнер и радист в бригаде, живы и здоровы. А насчет командира Родина и механика-водителя Деревянко сказать ничего не могу.
– Это как же тебя понимать, Василий Иванович? – недовольно спросил Васильев.
– Товарищ генерал, они были арестованы, осуждены трибуналом и отправлены в штрафную роту. Дальнейшая их судьба мне неизвестна.
– Да что за ерунду ты говоришь! Лучших танкистов! За что?
– Командира взвода Родина – за самовольное оставление подразделения, механика-водителя Деревянко – за попытку совершения дезертирства и перехода на сторону врага…
– Да что за бред? Кто это затеял?
– Наши – оперуполномоченный и следователь СМЕРШа.
– Почему мне не доложили?
– Докладывал, товарищ генерал, в рапорте в штаб корпуса.
Васильев ничего не сказал, подошел к карте, висевшей на стене.
Где-то на полосе наступления армии готовилось нанести удар подразделение «Королевских тигров».
И где-то, может быть, прямо сейчас в цепях штрафников идут в атаку разжалованный взводный и его механик-водитель, которым командующий поставил задачу преподнести, как на блюдечке, один экземпляр этого чудо-юдо танка. Вот такой парадокс. И вытащить, вызволить ребят, отменить решение трибунала может только вышестоящий прокурор.
Васильев показал Чугуну на карте район обнаружения «Королевских тигров» и рассказал о готовящейся операции.
– Готовь группу в составе трех экипажей. Подбери самых надежных, отчаянных и удачливых ребят. Обращаю внимание: подготовку группы и задачи операции хранить в строжайшей тайне. В помощь дам двух старших офицеров разведотдела корпуса.
– Я понял, товарищ генерал!
– Завтра к 15 часам представить план подготовки спецгруппы. Свободны!
Комбриг вышел. Минуту Васильев пребывал в раздумье. Командующий четко выразил пожелание поручить операцию танкистам бригады Чугуна. И это пожелание в устах командующего равносильно приказу. И для рядового, и для генерала однозначно: ты должен принять все меры, приложить все усилия и инициативу для его выполнения.
Васильев снял трубку телефона и попросил соединить его с заместителем командующего армии Максимовым. Знал его еще с Финской войны, вместе воевали в одной дивизии командирами полков, приятельские отношения сохранили и сейчас. К счастью, Максимов был не в войсках, как обычно, а на командном пункте.
– Слушаю тебя, Григорий Семенович, – раздался в трубке его характерный басок.
– Помощь нужна, Юрий Петрович. От «первого» получил задачу подобрать экипаж для выполнения важного задания. Он назвал конкретно этот экипаж. И надо же, двое – командир и механик-водитель – по глупости угодили в штрафную роту. Буквально вчера увезли…
– И что ты от меня хочешь? – нетерпеливо спросил Максимов, он как раз собирался выехать на передний край.
– Вытащить их оттуда, товарищ генерал, все же распоряжение «первого». Может, успеем…
– Распоряжение, распоряжение… Это дела прокурорские, сам не знаешь, что ли? Ладно, отправлю своего порученца с бумагой. Как фамилии?
– Иван Родин, лейтенант, и рядовой Александр Деревянко.
– У тебя все?
– Так точно! Спасибо, Юрий Петрович!
Максимов не ответил, положил трубку. Именно по его предложению при разработке плана операции на овладение высотой 323,8 была определена отдельная армейская штрафная рота. И вот уже два часа штрафники при поддержке артиллерии безуспешно штурмовали ее. Доклады поступали каждые полчаса, и пока один неутешительней другого…
Бой угасал, как угасали, обрывались, уходя в мир иной, жизни бойцов штрафной роты.
Атака началась с обработки переднего края. За это время, пока взрывами вздымалась и крушилась каменистая земля вокруг ДОТов и окопов немцев, штрафники успели пройти не более ста метров.
Родин, как и все бойцы роты, стоял в окопе полного профиля и впервые видел картину боя не из танка, а воочию, во всех подробностях, как на макете, как на огромной живой карте, на которой происходила беспощадная смертельная игра. Рядом стоял верный Сашка Деревянко, «от меня ни шагу».
Шквал огня из всего, что стреляло, был настолько сильным, что бойцы залегли без команды.
– Во, подпустили ближе и вдарили со всех стволов, грамотно делают фрицы! – бросил в сторону Деревянко Родин.
Тут вновь артиллерийская батарея прошлась серией выстрелов по позициям немецкой обороны. Вдруг послышались разрозненные крики «ура», тут и там солдаты поднимались в рост, за первыми клич увлекал других…
Они прошли рубеж, где полег первый взвод, отправленный в разведку боем. Тела бойцов, застигнутые смертью, хранили в себе последний рывок перед невидимой чертой. Перебежками и ползком взвод продолжал штурм. Остатки кустарника на поле выкосило очередями, миномет методично выплевывал мины, вырывая из атакующих все новые жертвы. Семеро последних бойцов, уже не вставая, продолжали ползти под непрерывным огнем пулеметов. Но и на земле их доставали пули: замер один, другой, третий… Вскочили в едином порыве и тут же были сражены одной длинной очередью оставшиеся три штрафника.
