Что потом было, описать трудно… Через минуту возле прожженных в штрафной атаке, почерневших, задорных, веселых и счастливых ребят уже толпился весь ликующий взвод. А через пять минут, когда собралась вся рота, Ивана и Сашку уже качали на руках.
– Родину и Деревянко наше троекратное гвардейское «ура»!
И каждый раз, когда небо приближалось к ним, они думали не о том, что их могут уронить, так как каждый очередной танкист роты рвался, чтобы поучаствовать в качании, а о всеобщей счастливой нереальности происходящего…
Вернул на землю Родина не пародированный, а реальный голос рядового Потемкина:
– Товарищ лейтенант, вас вызывает командир роты!
Дружеские руки тут же опустили Ивана на землю. Он спросил у Сидорского и Баграева:
– А где, братцы, мой комбез и форма лейтенантская? Небось уже на ветошь пустили?
– Обижаешь, командир! Храним, как зенитчик око! – пробасил Кирилл. – Руслик, доставай! А твои, Санек, вещи за твоим сиденьем. Забирай в целости!
Пока Руслан лазил за комбезом и танкошлемом, Сидорский скомандовал:
– Взвод, становись!
Танкисты с лихим настроем выстроились в шеренгу.
Приняв сложенный с танкошлемом поверху комбинезон, Кирилл продолжил:
– Под встречный марш! Равняйсь, смирно! Равнение – на командира!
Встречный марш «сыграли» голосами. Сидорский рубанул строевым вдоль шеренги сияющих лиц, остановившись за шаг, протянул форму:
– Товарищ лейтенант, за время вашего отсутствия… короче, сберегли!
– Спасибо, братцы, спасибо. Всем – разойдись!
Родин тут же переоделся, Деревянко тоже быстро облачился в родной комбез.
– А это, – Иван показал на изодранную грязную форму, – можно на тряпье. А лучше – сжечь!
И ворча, хоть бы рожу дал побрить и помыться, пошел к Бражкину. Его окликнул Потемкин, который шел следом:
– Товарищ лейтенант, разрешите обратиться?
– Давай, чего там у тебя?
– Да я вот слышал, как вы ребят разыграли… Как Деревянко меня как сержанта Потемкина изображал…
– Ты чего, обиделся, что ли? – рассмеялся Иван.
– А вы бы не обиделись?
– Короче, чего хочешь из-под меня? – нетерпеливо спросил Иван.
– Возьмите меня к себе во взвод, на какую угодно должность… Ну, невмоготу мне писарчуком. Ребята фашистских гадов бьют, а я… на побегушках, – уныло произнес Потемкин.
– Я эти вопросы не решаю, – отмахнулся Родин.
Он сейчас испытывал необычайный подъем, будто крылья выросли, и всего-то надо было скинуть шкуру штрафника, практически уголовника, и вернуться из огненного, кровавого тумана в родную семью. Ивану потом еще долго будет сниться высота 323,8 и навязчиво безнадежный, бесконечный и безуспешный ее штурм.
А сейчас он и не предполагал, к чему был столь скорый вызов, даже часа не прошло.
Родин вошел в палатку, доложил о прибытии. Здесь уже после оваций по встрече Родина и Деревянко собрались командиры взводов Андрей Бобер и Борис Штокман. Был здесь еще и незнакомый майор с невыразительной внешностью, он сидел за столом, смотрел в сторону.
– Командиров взводов можно отпустить, – сказал майор вместо приветствия.
Когда Бобер и Штокман ушли, майор назвал себя и сразу перешел к делу:
– Фамилия моя Гриб. Я из разведотдела корпуса. Прошу, Родин, слушать внимательно, что я скажу. У немцев появился на вооружении новый танк, называется «Королевский тигр». По техническим характеристикам броня и вооружение мощнее, чем у старого «тигра». Калибр пушки 88 мм. Вот и все. Командованием поставлена задача найти и доставить этого «короля». Одну боевую единицу.
Иван сразу понял, какую безумно сложную, с мизерными шансами на успех задачу поставило ему командование. Это не штурм высоты, которую малой или большой кровью все равно бы взяли.
– Найди, роди, укради! – не удержался он.
– Тут не на дурку идти в лобовую, – сказал Гриб, имея в виду атаки штрафников.
– Если б «на дурку» шел, то не стоял бы здесь, – резко ответил Иван на выпад разведчика.
– Садись, – сказал майор, указав на табурет, и продолжил: – В этой боевой группе будет три танка. То есть твой взвод… Я сейчас был у командира бригады, он сказал, если ты хочешь, можно подобрать на операцию любой экипаж бригады.
– У Штокмана возьми вместо своего какого-нибудь, – предложил Бражкин. – Экипаж старшины Горелкина, нашего аса.
Но, как и следовало ожидать, Иван категорически отказался:
– Не в театре, чтоб места получше выбирать. Со своими буду…
– Вот и правильно, – отреагировал на ответ Родина майор. – Со своими знаешь, кто на что способен… Сейчас наша разведка работает в тылу врага, воздушная разведка тоже ведет усиленный поиск. В любую минуту вы должны быть готовы к рейду… А вы, товарищ капитан, лично отвечаете за подготовку боевых машин к операции. Дополнительные баки с горючим, боекомплект – все под завязку. Сами знаете, учить не буду.
Бражкин кивнул:
– Все будет готово.
– Вопросы есть? – Майор глянул на Бражкина и Родина.
– Есть! – ответил Иван, которого только что осенила идея. – Прошу дать нам еще один танк, немецкий, который мы угнали. И назначить туда экипаж Горелкина.
– Хорошо! – сразу согласился майор. – Думаю, комбриг даст разрешение.
«Еще бы не разрешит, – подумал Иван. – Черта лысого даст в экипаж, чтоб только танк этот „королевский“ ему приволокли».
Еще Гриб поинтересовался, есть ли боеприпасы к немецкому танку. На что Бражкин ответил, что у них все есть.
Помянув «черта лысого», Иван почему-то вспомнил о Потемкине и его просьбе.
– Еще один вопрос, товарищ капитан. Вы говорили, любого человека можно взять из роты. Дайте нам Потемкина во взвод, башнером!
– Забирай, – тут же ответил Бражкин, усмехнувшись. – Будет тебе письменные приказы писать.
Иван поднялся, поняв, что, кроме четырех танков в его распоряжении, никакой ясности не будет, а ночной или дневной рейд за мистическим королевским танком может стать последним актом игры со смертью.
– Разрешите идти?
– Иди… – сказал ротный.
Потемкин по-прежнему ждал у палатки, явно переживал.
Родин махнул рукой, мол, пошли за мной.
А взвод уже грелся у костра. Завидев командира, кто-то потянулся вставать, но Родин махнул рукой – «сидите».
– Так, братцы, у нас пополнение. Товарищ Потемкин попросил, чтобы его перевели в наш гвардейский взвод, – произнес Иван и, усмехнувшись, добавил: – Командиром ты уже побыл, теперь пойдешь башнером в экипаж Огурцова.
