– Получи, фашист!
Сноп искр… Крепко командир всадил снаряд в корму. Теперь быстрый, ни секунды задержки, переброс орудия, руки сами делают свою работу, и второй «король» получает болванку.
– И тебе подарок в зад! – На большее у Ивана слов нет.
Ребята восторженно орут. Пороховые газы выедают глаза. Вентилятор в башне на самообслуживании, не в силах выдувать их из танка. Киря незаживающими обожженными ладонями хватает вторую раскаленную дымящуюся гильзу, выбрасывает через люк.
Деревянко мгновенно срывает боевую машину с места. А Родин крутится на командирском сиденье, смотрит во все стороны, ведь удача в бою, как шалая девка, изменит в любой момент.
Эй, ребята, спите, что ли?!
Третий «тигр» уже разворачивается! Уже отводит свою корму от расправы… Остался последний миг, вот-вот и чудовище повернется, а против многослойных броневых листов на лобовой части башни и мощной пушки спасу нет…
Но успел Огурец, не упустил момент: в последнее мгновение засадил снаряд прямо в борт. Танк какое-то время еще катился по инерции, потом затих. «Экипажу крышка», – подумал Родин. Но нет, открылся люк, из него выпрыгнули трое танкистов и тут же попали под кинжальный огонь пулеметов двух танков.
Тут и головной «Королевский тигр» остановился; круто, вырвав пласты дороги, развернулся и пошел все быстрее, прямиком на родинский танк…
Деревянко хорошо видит, как тигр «крестит» их стволом – жутко знакомое ощущение. Саня делает маневр, и доли секунды спасают их: снаряд рикошетом уходит в сторону. Танковая дуэль между мощным германским «мастодонтом» и быстрым, стремительным русским медведем в жестоком разгаре.
– Саня, давай вправо, вправо, мать твою! И жми, жми…
Деревянко заезжает в ложбину, танк замирает, в мгновениях боя удачно сплелись и место, и время. Первый выстрел уходит рикошетом, зато следующий – прямо в колесо, да так удачно, что дернулся «король» и остановился – заклинило ходовую часть. Но дуэль продолжается. Башня поворачивается в сторону «тридцатьчетверки», но борт свой уже не отвернешь.
– Бронебойным!
Сокрушительная «точка» в борт четвертой машины – и фонтан искр, как победный салют.
Наступила вдруг пронзительная тишина, и только звон в ушах после грохота боя не давал услышать всю ее чистоту, в которой лишь шум листвы мог дать успокоение.
Иван вылез на башню. Главная мысль была, конечно, что с ребятами, которые первыми вступили в бой. Всего один выстрел, ребята…
А Горелкин и Петька, веселые и живые, шли навстречу по дороге, обходя битую технику и мертвые вражьи тела.
Иван спрыгнул с танка, вслед за ним не выдержал, выскочил Саня, и вот уже все кинулись друг к другу в объятия.
– Ну, рассказывай, не томи! – поторопил Иван.
– Докладываю. Кратко, – начал Горелкин. – Подпустил я, значит, передовой танк поближе, целю ему в гусеницу. Но, извиняюсь, угодил прямо в лобовую броню. И снаряд ушел в сторону рикошетом. Петька уже под танком был, и я вслед, как удав уполз в люк. Еле успел… «Тигр» этот сразу долбанул по нам. Потом еще раз, а потом, наверное, все танки ополчились на нас. Такая долбиловка началась, мама родная…
– У меня чуть башка не стала квадратной, как башня «тигра», – выдал Петька.
– А тут пожар начался, – продолжил Горелкин, он уже потерял ощущение времени. – Думали, сейчас рванет боеукладка.
– Чуть не зажарились, пока лежали… – ввернул Петька.
– Все! Хватит болтовни! – перебил Родин. – Горелкин, слушай боевой приказ: эвакуировать третий танк. У него только дыра в борту, должен быть на ходу.
– Ясно! Разрешите выполнять?
– Бегом, Горелкин, сейчас фрицев дождемся!
Саня же, пока ребята рассказывали свою историю глухой героической обороны, вдруг только сейчас (в горячке боя не до того было) заметил опознавательный знак на броне – «всадник».
– Деревянко, тебе что, особое приглашение нужно? – От ярости Иван уже готов был перейти к рукоприкладству.
– Командир, запомнить хочу, потом нарисую, в боевую летопись взвода! – уже на бегу выкрикнул Саша.
– К едрене-фене твои рисунки!
Ну, вот уже расслабился народ! По своему командирскому опыту (особенно последнему) Иван знал, что ничем хорошим это не кончится.
Первой по оговоренному до операции порядку пошла машина Еремеева, за ней на самой короткой дистанции – «Королевский тигр». Слава богу, Петька завел его с первого раза.
Но тяжкая вещь – предчувствие, оттого что ничего не можешь сделать, не сдвинуть время, не отвратить грядущую беду… А еще тягостней, когда потом, уже в памяти, мысленно возвращаешься к исходному рубежу и находишь момент, к которому причастен, и не будь которого, события не привели бы к трагической развязке…
Санька не добежал до спасительной брони «тридцатьчетверки» всего десятка шагов. Послышался пронзительный нарастающий свист, который ни с чем не спутает любой фронтовик, и следом – оглушительный взрыв мины.
Взрывная волна швырнула Саню на землю.
– Быстро в танк его! – Родин даже не узнал свой голос.
Первая мысль – броситься на помощь, но он сразу занял место механика-водителя, тут без вариантов. Сидорский и Баграев кинулись к Саньке, подняли на броню и потом осторожно опустили в танк.
Тут же Родин рванул на себя рычаги, «тридцатьчетверка» пошла, быстро нагоняя трофейный танк. Замыкал колонну Огурцов. Хваленый «Королевский тигр» оказался тихоходным, больше 20 километров в час выжать не мог.
Кирилл и Руслан сразу увидели расплывшиеся пятна крови на комбезе Деревянко: осколки попали в правую часть груди и бедро. И тут же осознали, что, к счастью, большую часть осколков мины принял на себя танк, а то бы не жить Саньку, хотя и так досталось парню: ранения тяжелые.
Сидорский быстро расстегнул комбинезон. Неожиданно Саня стал вяло сопротивляться.
– Сдурел, что ли? – возмутился Кирилл.
Он туго замотал рану бинтом поверх окровавленной рубахи. Потом стал сдергивать низ комбинезона, чтобы добраться до раны на правом бедре. Но Саня вдруг мертвой хваткой схватился за штаны.
– Дурачок, от потери крови помрешь! – прикрикнул Кирилл.
– Он в шоке, контуженый, не видишь? – раздраженно бросил Руслан. – Режь ножом штанину!
Сидорский тут же вспорол прочную ткань, оголил окровавленную ногу. Осколок вошел глубоко в мякоть бедра.
– Ну, вот теперь нормально! – сказал Сидорский, закончив перевязку. – И чего дергался?
Руслан склонился над Сашей:
– Ну, как ты?
Лишь по движению губ можно было понять: «Нормально».
– Потерпи, герой, сейчас в медсанбат тебя отвезем! – сказал Баграев.
