А Кирилл в своем духе добавил:
– Подлечат тебя, Санек, на ноги поставят… Там такие медсестрички – просто куколки. Мы тебе гармонь привезем, они все твои будут!
Как только Родин доложил в штаб, что «Королевский тигр» захвачен и они колонной движутся в сторону передовой, ему шифрованным текстом сообщили, что высылают навстречу танковую группу.
– Смотри, чтобы никто сдуру в этот «тигр» не выстрелил. Головой отвечаешь, – сурово напутствовал Чугун капитана Бражкина.
Бражкин козырнул:
– Есть! Разрешите выполнять, товарищ полковник?
Усиленная танковая рота стояла «под парами», экипажи сидели в танках, ждали команды «вперед». Уже ни для кого в бригаде не было секретом, что «родинцы» уволокли-таки еще один танк, да не простой, а «королевский».
И часа не прошло, как четыре танка гвардейского взвода лейтенанта Родина с победным рыком проехали мимо остановившейся колонны усиленной первой роты. Встреча прошла без оваций, в танках все сидели по-боевому. Потом Бражкин скомандовал развернуться кругом, и танки роты в клубах не осевшей пыли поехали вслед за героями.
Теперь, когда в колонне было не менее дюжины танков и тыл защищен, Иван сам себе сказал: «Гони!»
Он разогнал машину до запредельных 30 километров в час, обогнал «тигр» и танк Еремеева и больше пока ничего не мог сделать. Родная «тридцатьчетверка» с натужным ревом выжимала все свои силы, но и у железного сердца есть свой предел.
А хозяин, тепло рук которого еще хранили рычаги, впал в беспамятство. В мире его черно-белых и цветных видений выплывали сейчас деревенская улица и его родной дом, мама и папа на берегу реки, кровавый туман у неизвестной высоты, неведомые лица, обрывки мыслей, которые тоже наплывали, не связываясь в единое целое.
А Иван, чтобы сократить путь и довезти рядового Деревянко прямо до медсанбата живым, свернул с дороги и погнал по прямой, через линии окопов, с матом-перематом разгоняя пехоту.
Медсанбат находился в деревянном доме, по виду – в сельской школе. Когда Саню вынесли из танка, он открыл глаза, что было верным признаком жизни, что-то прошептал, но Родин и ребята не поняли. Совсем парень ослаб от потери крови.
Появились два санитара с носилками. Сашу уложили, Иван и Руслик помогли им подняться на крыльцо. «Дальше не надо», – сказал один из санитаров. Они привычно взяли носилки каждый со своей стороны и унесли Саню через открытую дверь.
Тут на крыльце появилась, вернее, вылетела женщина в белом халате и белой шапочке; усредненное одеяние медработников не скрывало ее начальственного статуса.
Главному хирургу медсанбата, наверное, было около тридцати пяти, и в другой обстановке с ней, чем черт не шутит, можно было бы и пофлиртовать. Но сейчас из-за блеснувших стекол очков, как через прицел, ее жгуче-черные глаза увидели цель.
– Это чей танк? – резко спросила она.
– Мой! – сказал Родин, невольно отодвинувшись от борта.
– Вы что, совсем сдурели, танкист? Вы бы еще в операционную на нем заехали! А ну, марш отсюда!
Иван дал знак Кириллу, чтобы он отъехал подальше, и обернулся к суровой женщине:
– Да мы нашего механика-водителя, тяжело раненного, привезли, рядового Александра Деревянко. А можно узнать, как он?
Она не ответила. Не успела.
Потому что на крыльцо (позже Родин сравнит его со сценой театра драмы и комедии) выскочил небольшого роста и оттого выглядевший толстым военврач, в руке он держал смятую, как промокашку, шапочку, на багровой лысине топорщились остатки кудрей. Но страшней всего были его глаза с пикирующими к переносице густыми бровями. Говорить он не смог, заорал так, что даже его коллега отступила на шаг в сторону:
– Танкисты?! С ума посходили! Вы почему меня не предупредили, что бабу принесли?! Я начал с нее штаны снимать, а она как даст мне ногой в нос!
Ребята переглянулись недоуменно. Кирилл хмыкнул, мол, кто тут с ума сошел? Руслан вздохнул с печальным лицом – не к добру такая путаница. Первым пришел в себя Иван и по праву командира, с достоинством и выдержкой жестко произнес:
– Товарищ военврач, вы, наверное, с кем-то там его перепутали… Рядовой Александр Деревянко воюет в экипаже уже три месяца. И бабой никогда не был. Во всех смыслах этого слова!
– Я тебе сейчас дам «перепутали»! Возьму сейчас за шкирку, приведу и покажу!
Военврач не на шутку разбушевался, но, поняв, что объяснять и тем более вести и что-то «показывать» совершенно бессмысленно, махнул рукой, повернулся и ушел.
А главный хирург, выслушав этот сумасшедший диалог, рассмеялась и тоже ушла.
– Ну и дела-а, попал Саня. – Даже говорун Сидорский не знал, что еще сказать по этому поводу.
– А может, не перепутали, и наш Саня… – произнес вдруг Руслик.
– Еще один псих, – покачал головой Иван.
И тут вновь на крыльцо, как на сцену, поступью императрицы вошла главный хирург.
– Ну, что, товарищи танкисты, перевела я вашего механика в женскую палату, – с улыбкой сказала она. – Что ж вы, мужики, воевали и не знали, что с вами восемнадцатилетняя девчонка в танке была! И самую тяжелую должность дали… Эх, вы!
И трудно найти сравнение, каково все это было слышать членам экипажа…
Ребята стояли с открытыми ртами, как громом пораженные и обухом пришибленные.
– Ну и дела-а, – уже с другой интонацией произнес Кирилл.
– А точно это наш Саня? – уныло спросил Иван.
В ответ военврач поинтересовалась:
– А кто из вас Родин?
– Я…
– Александра просила передать, чтобы ее простили за то, что она вас обманывала…
Иван снял вдруг ставший тесным танкошлем:
– Да это он, то есть она должна нас простить… Не уберегли и вообще… А можно… Саню увидеть?
– Нет, – категорично ответила военврач. – Сейчас ее на операцию повезут!
– Привет передавайте от экипажа! – уже вдогон крикнул Иван.
– От всех нас! – добавил Сидорский и вздохнул: – В голове не укладывается: наш Санька – и девчонка!
– Экипаж полных придурков! – констатировал Иван.
– А я чувствовал, – вдруг сказал Руслик.
– Что ты чувствовал? – недовольно спросил Родин.
– Ну, что девчонкой ему, то есть ей, надо было родиться… Уж больно хрупкий был.
– Ну, не скажи, – усмехнулся Родин, – вон как нашего Кирю голым задом на колючки усадил, то есть усадила! Ладно, по местам, поехали!
– Куда? – вырвалось у Сидорского.
– За орденами, – ответил Иван.
– А не подождем, пока Саньке операцию сделают?
– Нет! – резко ответил Родин.
