Госпиталь находился в сорока километрах от линии фронта; выбоины, воронки, глубокая, как шрам, колея – израненная войной дорога очень болезненно давались раненому бойцу Деревянко.
Все тело ее стонало, ныло, тупая боль выкручивала. Но даже эта боль была несравнима с горечью, бедой и полным ее крахом. Этот день «Х», как Саша мысленно называла его (то есть день неведомый), всегда темным болезненным пятнышком сидел у нее в подсознании, но зато в кошмарных снах обрушивался безжалостно, торжествующе и фатально.
В этих ярких видениях в разных вариантах повторялось одно и то же: ее разоблачали! Сашу выводили перед строем батальона и объявляли, что рядовой Деревянко – женщина! И за это преступление она вновь попадала в штрафную роту. Какие-то навязчивые незнакомые майоры или подполковники с перекошенными лицами, смеясь, говорили: «Ведь ты девица, Деревянко, мы тебя поймали». Правда, в этих поганых снах ни разу не появлялся родной экипаж.
Но Саша даже не представляла, какие испытания ей предстояло пройти, приняв обличье простого деревенского паренька из деревни Большая Драгунская. Одни чисто женские бытовые моменты чего стоили! Все женское естество надо было глубоко спрятать и стать своим мужиком. Став Александром Деревянко, она для себя приняла внутренний закон: даже в мыслях все произносить в мужском роде. Это удавалось не всегда, и самое опасное, что сразу бы стало крахом, если бы вслух что-то вырвалось в женском роде.
Однажды, на третий день жизни в экипаже, такое случилось. Саша сказала «я хотела» и прикусила язык. К счастью, никто не обратил внимания…
И она сказала себе: я буду играть эту роль, как артист на сцене. И «лучший комсомолец-тракторист» района справится с этой ролью. И рядовой Александр Деревянко будет мстить врагу беспощадно и давить его, давить, давить…
Армейский госпиталь находился в двухэтажном здании. Сашу внесли на носилках в палату, в которой было около десяти женщин разного возраста, в основном лежачие. Среди них Александра первой же с изумлением увидела Татьяну. Она сидела на кровати и читала книжку.
Таня подняла глаза, посмотреть на новенькую, взгляды их встретились. Нет, она не узнала ее и вновь принялась за чтение. Сашу переложили на койку, рядом поставили сумку с личными вещами. И тут как вспышка в памяти: Татьяна вновь глянула на Сашу. Не может быть!
– Санька, ты, что ли? Деревянко?
Александра смущенно улыбнулась, кивнула:
– Я, как видишь!
– Как ты попал в женскую палату? – еще больше изумилась Таня.
И вся женская палата превратилась в одно большое ухо.
– Сядь рядом! – попросила Саша.
– Что, женишка привезли? – Кто-то уже успел высказать веселую догадку.
– Хорошо устроилась!
Таня села рядом и первое, что сделала, поцеловала Сашу в щечку. Все, кто мог, устроили аплодисменты.
– Досталось тебе, бедный! – сказала она и погладила его по стриженой голове, обрадовавшись временной неразберихе.
– Танюш, а я ведь всех обманывала, и ты не догадалась, что я девчонка! – тихо сказала Александра.
– Что ты сказал?! – Она широко раскрыла глаза, сразу поняв, что Саня не шутит. – Вот это номер!
Больше Татьяна уже ничего не могла сказать: ее милый застенчивый паренек в один миг превратился в симпатичную девушку! Почти как в русской народной сказке про царевну-лягушку…
– Были фронтовыми друзьями, Танюш, теперь станем подругами! Ага? – улыбнулась Саша.
– Уже стали…
Глава двадцать третья
С самого утра, точнее, ровно в 6 часов 30 минут, по установившейся еще до войны привычке командующий армией генерал-лейтенант Прохоров работал с документами. В это время, за исключением экстренных ситуаций, его никто не имел права тревожить. Адъютант приносил крепко заваренный чай в подстаканнике и отдельно на блюдце сахар и черный хлеб с маслом.
Как всегда, Федор Филиппович первым делом прочитал документы из папки «Совершенно секретно», потом перешел к бумагам второстепенной важности. Среди них взгляд его привлекла «Докладная записка» военного прокурора армии гвардии майора юстиции А. Сухарева.
В первой ее части сообщалось, что органами ОКР СМЕРШ армии проведена серьезная работа по выявлению и разоблачению контрреволюционного предательского элемента, пробравшегося в ряды Красной Армии и засланного немецкими разведывательными органами, оказана большая помощь местным территориальным органам НКВД по разоблачению контрреволюционного элемента из числа гражданского населения, бывших старост и полицейских, состоявших на службе немецких карательных органов, и иных пособников врага во временно оккупированных районах Курской и Орловской областей, ныне освобожденных.
Однако наряду с этим ряд работников ОКР СМЕРШ армии допускали извращение следственной практики и необоснованные аресты военнослужащих по обвинению их в контрреволюционных преступлениях. Так, оперуполномоченным отделения контрразведки СМЕРШ танкового батальона старшим лейтенантом И. Волком были незаконно арестованы командир взвода *** танковой бригады И. Ю. Родин и рядовой А. Деревянко – по обвинению в подготовке к дезертирству. Основание было не обосновано. Следователь ОО НКВД ОКР СМЕРШ *** танковой бригады капитан Н. Левин принимал все меры к тому, чтобы безосновательно обвинить Деревянко в подготовке к измене Родине и контрреволюционных высказываниях. На допросах задавал ему несуразные вопросы, требуя неправдоподобных признаний, как то: «Вы вводите следствие в заблуждение, следствие предлагает вам стать на путь правдивых показаний» и т. п. При явно необоснованном обвинении Н. Левин направил дела через военного прокурора в военный трибунал. Родин и Деревянко были осуждены военным трибуналом и направлены в штрафную роту.
Перечень фактов извращения следственной практики, необоснованно возбуждаемых дел со стороны отдельных работников ОКР СМЕРШ по обвинению военнослужащих и гражданских лиц в контрреволюционном и других преступлениях, фактов нарушения постановления ЦК ВКП (б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 г. можно было бы продолжить, однако и приведенные факты заслуживают соответствующей реакции на них со стороны руководства ОКР СМЕРШ Армии и наказания виновных с целью изжития и недопущения впредь фактов необоснованных арестов военнослужащих и обвинения их в контрреволюционных преступлениях.
Военный прокурор *** армии гвардии майор юстиции А. Сухарев.
– Думают, никакой управы на них нет, – проворчал командующий и написал резолюцию: «Рекомендую дела по ст. лейтенанту И. Волку и капитану Н. Левину направить на рассмотрение в трибунал фронта».
Потом он приказал адъютанту принести представления к награждению участников операции по захвату и эвакуации с вражеской территории «Королевского тигра». Удовлетворенно прочитав фамилии представленных к награде, он внес поправку: напротив фамилии Родин Иван Юрьевич вычеркнул «орден Красной Звезды» и вписал «орден Красного Знамени».
