– Маневич не убивал этого…
– Ветошникова, – подсказала Александра. – И я так считаю. Его кто-то пытается подставить.
– Ну да, все эти улики, часы, визитная карточка… А твой друг, этот Федор? Который хотел купить у Маневича картины. Откуда там его брелок с твоим ключом?
– Я тебе говорю, кто-то пытается подставить Маневича, – повторила Александра.
Игнат смотрел на нее загадочным неподвижным взглядом, подперев щеку кулаком.
– Давно замечено, – медленно проговорил он, – что человек видит только то, что хочет видеть.
– В смысле?
– Ты поняла, что кто-то пытается подставить Маневича. Убивает. Подкидывает улики. Но ты не видишь еще кое-чего. Тебя тоже подставляют. Труп Ветошникова в твоей мансарде. Федор – твой друг, его тело нашла ты. На брелке был твой ключ.
– Да кому я нужна?! – опешила Александра.
– Сама по себе, наверное, ты им не нужна. Но как средство завалить Маневича – очень даже. Тебя используют. И знаешь, что я думаю? Будет еще один труп.
Игнат замолчал, рассматривая кофейную гущу на дне кружки.
– И снова будут улики против Маневича, – после паузы добавил он.
– И снова будет какая-то связь со мной? – Александра пыталась говорить иронично, но, против ее воли, вопрос прозвучал серьезно.
– Самая прямая. Я уверен, что это будешь ты сама, – твердо ответил Игнат.
– Ты с ума сошел?! Почему я?!
– А почему твой Федор? – Игнат смотрел ей в глаза прямо и спокойно. – Он даже не знал, у кого хочет купить картины, правильно? За что его убили? За триста тысяч рублей? У него антикварный магазин. Его сто раз могли убить и ограбить. Почему именно сейчас? Откуда там этот брелок с твоим ключом? У тебя есть ответы на эти вопросы?
Она промолчала, и Игнат добавил:
– И кстати, когда они убьют тебя, ты не сможешь уничтожить улики против Маневича. И рассказать ничего не сможешь.
– Ты шутишь, наверное! – ее передернуло. Она поднялась из-за стола, поставила в раковину кружки и тарелки, открыла воду и тут же завернула кран. – Ты на самом деле думаешь, что меня хотят убить? И почему ты все время говоришь «они»?
– Потому что у такого типа, как твой Маневич, явно больше одного врага. А убить тебя или кого-нибудь другого – им безразлично, – Игнат говорил почти скучающим тоном. – Единственный выход – больше никаких контактов с Маневичем. Я ведь предложил тебе прекрасный способ заработать. Никакой торговли, работа по твоей специальности. Почему ты отказываешься от стопроцентного варианта и предпочитаешь эту страшную историю? Тебя же предупредили, что он не заплатит!
– В любом случае я должна с ним объясниться, – Александра взяла со стола телефон. – Даже если больше не буду на него работать.
* * *
Дозвониться до Маневича оказалось невозможно. Включался автоответчик, предлагавший оставить сообщение, но Александра не собиралась прибегать к его услугам. Игнат, наблюдавший за ее напрасными попытками, вновь подал голос:
– Да плюнь ты на него! Просто плюнь. Тебе же люди объяснили, что он продает картины тайком от жены, а это их совместно нажитое имущество. Он кругом неправ.
– У нас договор, как ты не понимаешь?! – Александра, выйдя из себя, вытряхнула содержимое сумки на рабочий стол и протянула Игнату бумаги: – На, почитай. Я, как всегда, сперва подписала, потом прочитала. Предусмотрена неустойка на случай моего отказа. Но я же не собиралась отказываться! Если бы ты видел это собрание! Это же мечта – работать с такими картинами! В последнее время я торговала одним мусором.
Игнат нацепил очки и принялся изучать договор.
– Здорово он тебя прищучил, – заметил он, не поднимая глаз от бумаг. – Ты ему будешь должна, если уйдешь. Надо, чтобы он сам от тебя отказался.
– И как это сделать?
– А не делай ничего, – Игнат небрежно бросил договор обратно на стол. – Поезжай туда, расскажи, что предлагаешь людям картины, но желающих пока нет. Никому ничего не предлагай, естественно. Он сперва полезет на стену, а потом сам отпадет, если ты ничего не будешь продавать. Самое главное – отделаться от него.
– Помолчи. Я пытаюсь дозвониться. Он все утро пытался меня найти.
Очередная попытка закончилась столкновением с автоответчиком. Александра извлекла из бумажника визитку секретаря. Галина ответила сразу.
– Да, Иван Алексеевич сказал, что не может до вас дозвониться, – подтвердила Галина. – Он беспокоится, что вы не выходите на связь.
– Могу я с ним поговорить?
– Сейчас у него люди, вряд ли. Когда Иван Алексеевич освободится, я ему передам, что вы звонили. У вас все в порядке?
Александра, на миг запнувшись, ответила, что у нее есть вопросы.
– Хотелось бы встретиться с Иваном Алексеевичем, желательно сегодня.
– Я сейчас посмотрю, что можно устроить… – голос Галины слегка отдалился и затем вернулся с прежней ясностью: – Думаю, если вы подъедете часам к шести, у Ивана Алексеевича найдется свободное время. Если что-то изменится, я вам перезвоню. Вы уверены, что ничего срочного нет?
– Я вполне могу подождать до шести, – ответила Александра.
Дав отбой, она сразу позвонила Балакяну. Тот ответил немедленно:
– Рад, что вы перезвонили, Саша. Как у вас дела? Можете прислать фотографии?
– Давид… – Александра замялась. – С фотографиями нужно будет немного подождать.
– Саша, будьте со мной честны, – надтреснутый голос в телефоне завибрировал. – Вы предлагаете эти картины кому-то еще?
– Вовсе нет. Я сейчас должна выяснить пару моментов, как раз насчет этой продажи.
– Есть сомнения в подлинности?
– Нет-нет. Просто кое-что уточню. Я немедленно вам позвоню, Давид.
Балакян был явно разочарован. Зная его мнительность, Александра не сомневалась – он решил, что она нашла более выгодного клиента.
– Завтра я возвращаюсь в Москву, – проскрипел он. – Мне тут не нравится. Самочувствие ухудшилось. Питание не подходит, мало процедур. И терапевт ничего не понимает. Назначил общий анализ крови и все. Как в пионерлагере. Так вы правда оставляете картины за мной?
– Или их получите вы, или никто не получит! – твердо заявила Александра.
Игнат, слушавший весь разговор, поднял вверх большой палец. Художница уже собиралась попрощаться, как вдруг Балакян остановил ее вопросом:
– Да, вы слышали, что вчера случилось? Федор Телятников, у него магазин был возле Мясницкой… Знаком вам?
– Я слышала, – с упавшим сердцем ответила она. – Я уже знаю.
– Какой ужас… Застрелили в собственном магазине. Говорят, это ограбление.
