Эмиль вылил в бокал остатки вина и так же медленно, размеренными глотками, осушил его. Казалось, он изо всех сил старается опьянеть – и безуспешно.
– Это я нашел Федю, – сказал он так тихо, словно не желал быть услышанным. Но Александра услышала. Она поднялась с дивана, подошла к столу, положила руку на плечо Эмилю. Тот взглянул на нее покрасневшими, несчастными глазами.
– Я… нашел… – Он всхлипнул, но слезы не появились. Держа руку у него на плече, Александра чувствовала дрожь, волнами проходящую по его телу.
– Эмиль… Говори, дорогой, – Александра слегка сжала пальцы и тряхнула его за плечо: – Умоляю тебя! Во сколько ты там был?
– В шесть тридцать… Примерно…
– И Федор был в магазине?
– Да. И сказал, что мне повезло, он только что вернулся. Я к нему по делу зашел, попалось несколько гобеленов, если их обрамить, будет дивно… И он такие вещи отлично продает. Я зашел показать… А Федя сказал, что сегодня никак не может посмотреть гобелены, он очень занят и ждет кого-то.
– Меня, – упавшим голосом ответила художница.
Эмиль помотал головой:
– Нет-нет.
– Что значит – нет? Мы уговорились встретиться в семь.
Эмиль словно не слышал. Он продолжал:
– Я собирался еще в одно место, не хотелось таскать с собой гобелены. Ты же знаешь, я не вожу машину. Я ему предложил оставить их, пусть посмотрит на досуге. Не подойдет – я заберу. Он сказал отнести сверток в подсобку и положить там на стол.
Эмиль схватил пустую бутылку и, посмотрев ее на просвет, с резким стуком поставил обратно на стол.
– Федя нервничал, я видел это. Я видел, что пришел некстати, что мешаю ему. Я прошел в подсобку, стол был завален хламом, я принялся расчищать место для свертка… И услышал в магазине голоса. Кто-то пришел, и Федя с ним заговорил. Тот вроде отвечал, но так тихо, что я ничего не разобрал. Потом вдруг раздался такой резкий звук, хлопок, и стекло зазвенело. Я успел только подумать, что они там что-то разбили. Было тихо, я только услышал, как дверь открылась и закрылась. Тогда я решил выглянуть в магазин.
Эмиль вскочил и вышел из комнаты. Он вернулся с очередной бутылкой. Штопор обнаружился в верхнем ящике стола.
– Прошу тебя, остановись, – Александра с тревогой смотрела, как он срывает обертку с горлышка, яростно ввинчивает штопор в пробку. – Не пей, тебе не нужно.
– Я один знаю, что мне нужно! – с неожиданной резкостью оборвал ее Эмиль. – Раз ты его нашла, то знаешь, что я там видел.
Пробка крошилась, ее приходилось доставать по кускам, и это усиливало его неистовство. Наконец, Эмиль извлек последний кусок, нетерпеливо наклонил бутылку над бокалом, наполнил его и выпил залпом, не смущаясь тем, что на поверхности вина плавали крошки от пробки. Морщась и отплевываясь, он продолжал заплетающимся языком: – Федя лежал за прилавком… И больше в магазине не было никого. Я побежал к двери, увидел только красные габаритные огни в подворотне. Машину не рассмотрел. Мне показалось, что белая, но может быть, серебристая…
– И что ты сделал?! Что?!
– Я… Убежал.
Александра низко склонилась к его лицу, вгляделась в жалко, часто моргающие глаза. Маленькие серые глаза в обрамлении коротких рыжих ресниц.
– Ты убежал?
– Да, сразу побежал домой. Через несколько минут уже был здесь, и меня черт знает как выворачивало. Даже кошками не мог заниматься, они от голода орали. Часа через два в себя пришел. Выпил, стало полегче.
– И ты позвонил не в полицию, а этому мнимому больному, Балакяну.
– У нас дела… Я сам не знаю, как заговорил о Феде. Мне нужно было это сказать вслух, наверное. Я не подумал о тебе, я забыл, что вы дружите. Вообще, плохо соображал.
– Ты не позвонил в полицию, бросил его там…
Александра осеклась. Она увидела мужчину в светлом костюме, темное пятно вокруг его головы, армию мух. «Да ведь ты сама поступила точно так же», – заметил спокойный равнодушный голос, звучащий очень издалека. Голос шоковых минут.
– Я забыл там сверток, – тонким детским голосом откликнулся Эмиль. Он был уже совершенно пьян.
Александра подошла к окну, взглянула на бульвар.
– Дождь начался, – сказала она. Эмиль не ответил, но издал протяжный глухой звук. Она обернулась. Он плакал, уронив голову на руки, сложенные крест-накрест.
– Какой же я трус… Вшивый трус… Я испугался, что меня будут подозревать. Ведь я там был, когда его убили! А тот, другой, уехал…
– Тебе бы надо лечь и выспаться, – она чуть не насильно подняла Эмиля из кресла и подвела к дивану. Он слабо сопротивлялся, бормоча:
– Не могу ложиться, сейчас приедут кошку посмотреть, может, заберут…
– Сколько их сейчас у тебя?
– Вместе с котятами? Сорок три.
И, тяжело повалившись на диван, Эмиль пробормотал, закрывая глаза:
– Я убежал, потому что о них подумал… Если меня арестуют, что с ними будет? Они же никому не нужны. Подохнут тут в клетках… Вот увидишь, никто сегодня за кошкой не придет. Только обещают. Все только обещают…
Он отвернулся к стене и затих. Александра растерянно стояла рядом. Взяла с кресла подушку, подсунула Эмилю под голову. Он что-то проворчал, уже во сне.
Александра достала телефон и набрала номер Игната. Тот без всякого раздражения сообщил, что она заставляет его ждать уже сорок минут.
– Поднимись ко мне. Первый подъезд от угла, домофон пятьдесят два.
– Наконец-то меня в гости приглашают, – проворчал Игнат. – А то и я уже чувствую себя собакой, о которой плохо заботятся.
– Собакам сюда нельзя, – ответила Александра. – Да, пятый этаж.
* * *
Он несколько минут стоял возле дивана, наблюдая за спящим хозяином квартиры. Во сне лицо Эмиля стало детским и обиженным, оттопыренные губы смешно надувались от храпа. Игнат перевел взгляд на пустые бутылки.
– Какой молодец, с утра нарезался, – заметил он. – Завидую таким людям.
– Он видел убийцу, – оборвала его Александра. Она также стояла возле дивана, держа на руках серую кошку. – Эмиль был в салоне у Федора за полчаса до меня. Тогда все и случилось.
– Полиция знает?
– Представь, нет. Тут собрались сплошь герои, как видишь.
Игнат хмыкнул:
– А я в герои не набивался. Я просто хотел заработать с твоей помощью. А ты та еще женщина, с тобой свяжись… Этот, – он кивнул на Эмиля, – хотя бы живой. Собираешься его караулить?
– Он важный свидетель, – Александра, не выпуская кошку из рук, опустилась в кресло. – Он знает точное время убийства, обстоятельства, видел машину. Мельком, но видел. Надо подождать, чтобы он пришел в себя, и я позвоню в полицию. Если они сами мне к этому моменту не позвонят.
