– Вот, Юра, по твою душу, знакомься, – следователь указал ручкой на Александру. – Это в бывшей мастерской Александры Петровны нашли твой труп. И нашла его она! Трое суток назад. Правильно я понял, Александра Петровна?
– Да! Но я видела свет в окнах еще накануне вечером, в начале десятого. Там кто-то был в это время.
Она торопливо порылась в сумке и положила на стол ключ:
– Вот ключ от этой мастерской. Я отдала его на время одному человеку. Как раз в этот период все и случилось.
– Расскажите нам все, – попросил Куницын, придвигая стул и присаживаясь так близко к Александре, что их колени почти соприкоснулись.
И она рассказала все. Александра то спешила, боясь что-то упустить, то останавливалась, припоминая детали. Ее не перебивали. Через несколько минут после того, как она заговорила, в кабинет вошел третий мужчина. Он присел в углу, и она лишь успела заметить, что это совсем молодой парень.
Рассказ занял около получаса. Завершив его описанием вчерашнего визита Валерии, Александра подвела итог:
– Я убеждена, что Маневич не совершал убийства.
– Убеждения должны основываться на доказательствах, – заметил следователь. – А у вас очень много гипотез и никаких доказательств. И очень жаль, что вы сразу же не позвонили в полицию, когда обнаружили труп.
– А где эти часы? – подал голос Куницын. – Где визитка? Так и остались у Маневича?
– Да, он их хранит в сейфе. Он никогда бы не оставил таких доказательств против себя! Это инсценировка! – Александра достала из бумажника черную визитку с золотым тиснением: – Вот, тут номер, по которому он всегда отвечает. Такая же визитка была на трупе, я вам сказала. Визитка не для всех. Ветошников не мог ее нигде взять.
Куницын внимательно осмотрел визитку и сунул ее себе во внутренний карман легкой куртки.
– Это вы ведете дело о смерти Ветошникова? – осмелев, обратилась к нему Александра.
– Об убийстве, – поправил ее Куницын.
– Да… Скажите, его жена, Валерия, упоминала о Маневиче, когда ее допрашивали?
– Опрашивали, – снова поправил ее Куницын. – Представьте, нет. Так что большое вам спасибо за то, что пришли. О вас она упоминала, и мы собирались с вами связаться.
– Я сейчас баллистику получил, – подал голос молодой человек в углу. – Только что от них. Вам обоим будет интересно.
Он подошел к столу и положил распечатанное заключение перед Кунициным.
– Это наше. По Ветошникову. А я вчера читал и твое, Василий, по хозяину магазина.
Трое мужчин, сгрудившись у стола, изучали заключение. У Александры появилось ощущение, что про нее забыли. Внезапно Куницын обернулся к ней:
– Скажите, а вы не заметили, когда общались с Маневичем, он не левша?
– Как, простите?! – озадачилась художница.
– Ну, вы ведь не один раз виделись, ничего не бросилось в глаза?
– Н-нет… Это важно? – она поняла. – Стрелял левша? Теперь я обращу на это внимание.
– Ни в коем случае, мы уж сами обратим, – отозвался «ее» следователь, квадратный Василий. – Да уж, баллистика пришла как от близнецов. Мы с тобой, Куницын, теперь молочные братья!
– Стреляли из одного пистолета? – снова решилась задать вопрос Александра.
Трое мужчин разом посмотрели на нее с одинаковым, красноречивым выражением. Казалось, они удивлялись, что свидетельница еще здесь. В сонном взгляде Василия появился азарт.
– Более того, в обоих случаях стрелял левша, – доброжелательно сообщил Василий. – Это я вам сообщаю постольку, поскольку вы и так уже больше нас осведомлены об этих делах. Точнее, теперь это уже одно дело. И я вас очень прошу, Александра Петровна, больше в это дело не мешаться. Никаких контактов с теми людьми, о которых вы нам рассказали. Ничего им не передавайте. Не пытайтесь никому помочь. Вы мало того, что навредите следствию, вы можете себе навредить. Давайте, подпишу пропуск! Когда будет нужно, я вам сам позвоню.
И уже, когда она открыла дверь, раздался голос Куницына:
– Я вам тоже буду звонить, так что не пугайтесь.
* * *
Игнат забился в угол маленькой закусочной на углу. Это было заведение без всяких претензий, с демократичными ценами и дизайном, смутно напоминающим советскую столовую для управленцев. Только вместо полированных деревянных панелей на стенах были убедительные подделки из прессованной стружки и ламината. Меню, написанное мелом на черной доске, было очень скромное – оно состояло из омлета, гамбургеров, картошки фри и пары салатов. Зато напитки были представлены широко – за спиной барменши до самого потолка высились ряды разноцветных бутылок, удвоенные в зеркале. Эта же барменша, эффектная жгучая брюнетка с сильно подведенными глазами, варила кофе.
Александра бросила сумку на соседний стул и уселась за столик Игната. Взяла стоявший перед ним бокал, понюхала тяжелую прозрачную жидкость и содрогнулась:
– Что это?
– Апельсиновый ликер, – язык у Игната слегка заплетался. – Тридцать восемь градусов.
– Ты рехнулся?! Ты уже пьяный!
– А я предупреждал. От крепких напитков я сразу косею.
– Ну и зачем ты это сделал? С утра?
– Я боялся, что тебя арестуют, – признался Игнат. – И что мне тоже достанется.
– О тебе вообще речи не было.
Игнат неожиданно обиделся:
– Я что, вообще ничего не значу?
– Ты видел то же, что и я, и так боишься полиции, что я решила тебя не впутывать.
– Ну спасибо, – пробормотал он. – Поползу-ка я, попрошу кофе. Тут такая прелесть, самообслуживание. Ты права, не надо было с утра заводиться.
– Возьми мне апельсиновый сок, – попросила художница.
Лавируя между тесно поставленными круглыми столиками, Игнат пробрался к бару, сделал заказ. Пока барменша варила кофе, он перекидывался с ней репликами, облокотившись о стойку. Почти все столики были заняты, кафе явно пользовалось популярностью. Когда Игнат вернулся с чашкой кофе и стаканом сока, он выглядел уже чуть трезвее.
– Какие планы? – спросил Игнат, с видимым отвращением пробуя кофе. – Нет, это невозможно пить. Разве что с большого горя. Чистая желчь.
– Планов больше нет, – Александра разглядывала прохожих в окне. Все они казались ей на одно лицо. – С Маневичем я прощаюсь. Мне сказали больше с ним не общаться. Может быть, они правы.
– Что ни делается, все к лучшему, – Игнат сделал еще один микроскопический глоток кофе. Теперь он казался абсолютно трезвым. – За исключением этого пойла. Ну так что же, теперь ты согласна принять мое предложение?
– За неимением другого… – начала Александра и осеклась. В сумке запел телефон. Достав его, она с досадой пробормотала: – Ну и что я ему скажу?
