– Но вот, – мягко повторил Клавдий, – на наших глазах куда-то исчезает уважаемый инквизитор, куратор большого округа, человек при власти и полномочиях… И появляется фигурант коррупционного скандала, опозоренный и, возможно, осужденный.
Оскар поднял глаза и посмотрел на Клавдия поверх стекол:
– Это шантаж. И со мной это не сработает.
– Вы же не думаете, что я опущусь до угроз? Мое положение не позволяет заниматься столь мелкими делами. Да, ваш племянник-архитектор получил подряд на реконструкцию Дворца Инквизиции в Рянке. Мне-то что? Расследование инициировано отделом борьбы с экономическими преступлениями, меня проинформировали заместители, а вести разбирательство будут следователи, при чем тут я?
Мигнул огонек переговорного устройства, и референт доложил, что госпожа Элеонора ждет в приемной. Что же, пусть подождет.
– Там был честный конкурс. – Оскар заметно побледнел. – Есть документы, проекты, сметы… Вы пытаетесь скомпрометировать меня, обвинить в мошенничестве, притом что вы сами – изменник! Я обращусь напрямую к герцогу!
– Обращайтесь. – Клавдий улыбался, будто губы его были намазаны медом. – Его сиятельство будет в восторге, когда вы лишний раз ткнете его носом в ту черту, которая отделяет государство от Инквизиции. Красную линию, которая самым обидным образом ограничивает герцогскую власть. Вы этого хотите?
Оскар явно хотел чего-то другого, уголки его рта уползли вниз, превращая лицо в гротескно-трагическую маску.
– Старый герцог мог хотя бы орать на меня, – задумчиво сказал Клавдий, – хотя бы требовать чего-то, он имел надо мной власть… Нынешний – нет. Идите к нему и скажите это. Есть еще время накануне Совета, а потом мы соберемся и выясним, кто же предал Инквизицию… Впрочем, нет, задержитесь на минуту. Я хочу познакомить вас с Элеонорой из Эгре.
– Познакомить?!
– Ах, вы уверены, что давно знакомы? Посмотрим. – Клавдий нажал на кнопку переговорного устройства. – Пожалуйста, пусть госпожа Элеонора войдет…
Сухая, высокая, решительная, Элеонора приложила немало усилий, чтобы прилично выглядеть этим бессонным утром. Белки глаз казались чрезмерно белыми, сосуды спрятались, залитые глазными каплями. Тени под глазами были умело заретушированы, тонкие губы ясно очерчены. Она вошла, внося еле слышный аромат дорогих духов, и с порога оценила ситуацию – Оскара, стоящего посреди комнаты. Клавдия, развалившегося в кресле.
– Да погибнет скверна, дорогая госпожа Элеонора. – Клавдий улыбался. – Вы огорчились, узнав о моей смерти?
– Я предпочитаю перейти сразу к делу, дорогой господин Старж, – отозвалась она в тон ему.
– В этих стенах прошу соблюдать протокол, куратор. – Улыбка Клавдия сделалась ледяной. – Как вы должны ко мне обращаться?
Она помолчала долгую секунду. Потом проговорила медленно, сквозь зубы:
– Прошу извинения, патрон.
Фальстарт, вот как это называется. Им не хватило нескольких дней, чтобы заговор сделался неуязвимым. Или даже нескольких часов. Важно, что сжечь мосты и низложить его прямо здесь эти двое не в состоянии – только буравить глазами. Только надеяться на будущий Совет.
– Прежде чем мы попрощаемся, Оскар, – сказал Клавдий, – я хочу зачитать вам любопытный документ. Соображения госпожи Элеоноры по поводу вашего назначения на кураторский пост в Рянку – была ведь альтернативная кандидатура, вы помните?
У Элеоноры дернулся глаз – тонко подведенный, так тонко, что косметика почти не была заметна.
Клавдий подтянул к себе компьютер:
– Как удобно, что есть информационное хранилище и ни единая строчка, когда-либо написанная, не пропадает и не теряется…
– Мне нечего скрывать, – процедила Элеонора. – Да, я считала второго претендента более… подходящим. Со временем я изменила мнение о господине Оскаре и считаю его…
– «Я считаю этого человека недостаточно одаренным при чудовищном уровне амбиций», – прочитал Клавдий с экрана. – «Мешок с апломбом, ничего более, к тому же склонный к предательству».
В руках Оскара с тихим треском сломались очки для чтения – отломилась дужка.
– Я вас больше не задерживаю, куратор. – Клавдий прохладно кивнул. – В десять на Совете.
Оскар вышел без единого слова. Элеонора осталась стоять посреди кабинета, и на ее припудренных щеках горели красные пятна.
– Вам это не поможет, патрон. Вы можете стравливать нас, вы можете манипулировать Советом… Но вам это не поможет!
– Садитесь, пожалуйста, – кротко сказал Клавдий. Элеонора уселась в кресло для посетителей и расправила подол длинного черного платья. Клавдий откинулся на высокую резную спинку и задумчиво посмотрел через стол.
Шли минуты. Его молчание было чудесным оружием: как игла, медленно входящая в тело жертвы. Будто крюк, неторопливо наматывающий кишки. Элеонора все больше бледнела под слоем тончайшей пудры. Проступали тени под глазами.
Он стал первым Великим Инквизитором, при котором женщины заняли кураторские должности, и ни разу об этом не пожалел; как хорошо работалось с Элеонорой, как логично она умела противоречить, как остро они спорили, вырабатывая красивый, будто шахматная партия, компромисс… Теперь, вероятно, все это в прошлом. Не первое и не последнее предательство, с которым он сталкивается на своем веку.
Он хотел, чтобы визитерша заговорила первая, но Элеонора молчала. Не девчонка, чтобы выказывать страх. Сама кого угодно запугает.
– Я готов списать Оскара, – наконец сказал Клавдий. – Не хотел бы списывать вас. Что вы можете мне предложить?
– Вы блефуете, – отозвалась она тихо. – Совет не ваш. Елизар и Виктор на нашей стороне, Мартин будет отстранен за измену. Что вы можете мне предложить, патрон, чтобы это была почетная отставка, а не смещение и суд?!
– Жаль, – пробормотал Клавдий. – Не хотите, значит. Ладно… Не держу вас. Увидимся на Совете.
Элеонора рывком встала. Пошла к двери. Остановилась, обернулась:
– Неужели вы сошли с ума, патрон?! Инициированная ведьма! С неизвестными свойствами! Это угроза человечеству, угроза миру! Ну почему вы никого не слушаете?!
Клавдия на секунду растрогал ее искренний порыв. В отличие от Оскара, который рвался к власти, Элеонора была мотивирована сложнее и видела проблему глубже. И еще она желала Клавдию добра – в своем понимании, конечно.
– Меня поражает, – проговорил он с тонкой укоризной, – с какой легкостью вы полагаете меня идиотом. Даже обидно.
– Не понимаю, – сказала она после паузы.
– Я похож на человека, который прячет ведьму с неизвестными свойствами?
Элеонора мигнула. Посмотрела по-новому:
– То есть ее нет в живых?! Это напрашивается… напрашивалось…
У меня репутация убийцы, подумал Клавдий. Впрочем, Элеонора права. Если бы Эгле сейчас исчезла, растворилась где-нибудь там, в Ридне, – проблему можно было бы считать решенной, Ивгу – окончательно свободной от любых обвинений… Какой хороший взгляд сейчас у Элеоноры! Так первобытный человек смотрел, наверное, на тень саблезуба, промелькнувшую в глубине пещеры, а ведь эту женщину не так просто напугать.
