Клавдий улыбнулся, от этой улыбки Оскар вздрогнул, а Элеонора судорожно вдохнула сквозь зубы.
– Не надо указывать мне на рамки, – мягко сказал Клавдий. – Это плохо заканчивается.
– Патрон, – пробормотал референт, которому ужасно хотелось в этот миг оказаться где-нибудь в другом месте. – Инцидент… на окраине… военные попытались остановить инквизиторский патруль… демонстранты вступились… Драка… Стычки с военными. Отдан приказ не стрелять, но… солдат забрасывают камнями прямо в оцеплении…
Два наушника, каждый на своей волне, что-то бубнили ему двумя взвинченными голосами – мужским и женским.
– Мы популярны, господа, – констатировал Клавдий. – Приятно, когда народ столь ценит свою Инквизицию.
– Вы сказали, что герцог пойдет на попятный, – пробормотала Соня.
– Обязательно, – Клавдий благожелательно кивнул. – Но все по порядку. Сначала паника, военное положение и, возможно, атака ведьм. Поучительно, не так ли? Все извлекаем уроки, господа. И герцог извлекает уроки…
– И я извлекаю уроки, – сказал Мартин и встал. Клавдий не пытался его остановить – знал, что на этот раз не получится. Мартин шел, не оглядываясь, выходя из этого кабинета, возможно, навсегда. Бесшумно закрылась дверь; за окнами выли, перекрикивая друг друга, сирены.
– Перерыв, господа. – Клавдий поднялся из-за стола, буднично, как ни в чем не бывало. – Свяжитесь с заместителями в провинциях, узнайте новости, убедитесь, что действия, предписанные чрезвычайным положением, исполняются в полной мере. Увидимся через полчаса.
Только выйдя из комнаты, он понял, какой спертый там воздух, каким напряжением и страхом пахнет сейчас над столом Совета.
* * *
Эгле сидела в комнате для персонала – без решеток. Без инквизиторских знаков на стенах. Спрятав ладони под мышки, покачиваясь, опустив голову, так что сиреневые волосы закрывали лицо. Когда вошел Мартин, содрогнулась и посмотрела почти со страхом.
– Привет. – Он не стал подходить.
– Привет. – Она всматривалась в его лицо не то с надеждой, не то с отчаянием. – Что решили? Насчет Ивги?!
Он разглядывал ее – бледную кожу, тени под глазами, обветрившиеся губы. Очень хотелось обнять и утешить, но он боялся, что ей будет больно.
– Все хорошо. Никаких обвинений.
Она закрыла глаза с таким облегчением, что Мартину сделалось стыдно.
– Слушай, – сказал он хрипло. – Из любой тюрьмы я вытащу. Просто отобью, силой.
– При поддержке авиации? – Она улыбнулась сквозь слезы.
– Не сомневайся во мне, – он сжал зубы. – Не сомневайся.
* * *
Он оставил черный инквизиторский плащ на стуле в приемной. По коридорам метались люди, бормотали голоса из портативных раций, тревога слышалась в каждом слове. Мартин шел сквозь суету, как сквозь воду, ни на кого не глядя.
Парадный вход. Воняет выхлопом многих моторов, отвратительный запах. Проходная блокирована железной цепью – что они, собрались устраивать баррикады?!
Он перепрыгнул через турникет, не задержавшись ни на секунду. Не ответив на предостерегающий оклик. Снаружи вышло солнце – ох, как давно он не видел солнца в промозглой Ридне…
Площадь перед Дворцом Инквизиции была пуста, и, обрамляя ее сизым дымом выхлопа, застыли танки, будто на съемках военного фильма. А перед танками цепочкой, держась за руки, стояли люди – мужчины и женщины, прохожие, зеваки…
Мартин замер, пораженный – так странно, пугающе и трогательно это выглядело. Сколько он себя помнил, люди на улице никогда не выявляли особой приязни к инквизиторам. Журналисты не упускали возможности за что-нибудь пнуть Инквизицию – за жестокость ли или за мягкость, за любой инцидент и малейший просчет. И вот герцог ухитрился начать войну на пике эмоций, в тот самый момент, когда поддержка Инквизиции ненормально, неестественно высока. Впрочем, это не герцог ухитрился, а тот, кто им манипулировал, – кто заварил всю эту кашу, принуждая к повиновению и герцога, и взбунтовавшихся кураторов…
Мартин почувствовал во рту отвратительный кислый привкус.
Металлический голос обратился к людям в цепи, предлагая им расходиться. Голос принадлежал полицейскому с мегафоном; рядом стоял пожилой военный с потным лицом и большими погонами, кажется, генеральскими. Генерал топтался у приоткрытой двери штабного внедорожника, он смотрел на Дворец Инквизиции и, похоже, грязно ругался про себя, не зная, что делать с невыполнимым приказом…
На холостом ходу взревел танковый двигатель, выпуская новое облако дыма, и в этот момент Мартин почуял ведьму.
* * *
Здесь был Мартин – минуту или две назад. Клавдий оценил выражение лица Эгле – та сидела, погруженная в свои мысли, с горькими складками в уголках губ. Дернулась и вскочила навстречу Клавдию.
– Как ты? – Он закрыл за собой дверь. – Садись, чего ты прыгаешь?
– Я хорошо. – Она опустилась на край стула. – Что-то происходит… вокруг. Творится. Очень много агрессии… страха… но это не ведьмы. Когда я ехала… из аэропорта, такого не было.
– Не было. – Он сел на кушетку напротив, как можно дальше от Эгле. – На чем ты ехала, кстати?
– Я угнала машину. – Она прерывисто вздохнула. – Оставила здесь на подземной парковке… Надо вернуть…
– Вернут, не беспокойся. Я сейчас уйду, я зашел на минуту, чтобы напомнить, что я твой друг и твой должник. Навсегда.
– Спасибо. – Она снова опустила голову. – Остаться в Ридне и спрятаться – это было мое решение.
– Тогда я благодарен, что ты его переменила, – сказал Клавдий после паузы. – И я, и Ивга очень тебе благодарны. И Мартин тоже потом оценит.
Она сцепила пальцы:
– Между вами и Мартином… что-то случилось?
Флаг-ведьма, подумал Клавдий. Интуиция на грани ясновидения.
– Случилось.
– Из-за меня?
– Нет. Это между мной и Мартином.
– Но… это можно… еще исправить?!
Странно, она ведь ничего не знает об ожидающей ее судьбе. Но думает совершенно о другом, и это ее по-настоящему волнует.
– Я должен идти, – он поднялся. – Скоро все решится, недолго осталось, потерпи.
* * *
Солнце висело, кажется, прямо над площадью перед Дворцом Инквизиции. Видна была каждая выбоина на влажном булыжнике, каждая пуговица на мундире полицейского с мегафоном, каждая капля пота на лбу генерала, каждый блик на бронированном стекле штабного внедорожника. И только ведьму Мартин не мог увидеть, прекрасно зная, что она здесь.
Вдох-выдох – он перешел в оперативный режим, сразу захотелось действия, захотелось двигаться, нападать и гнаться. Он заставил себя оставаться на месте: нет информации. Где ведьма?
Снова взревел двигатель. Серо-зеленый танк, стоящий в самом центре цепи, дернулся, как живое существо. По броне прошла судорога, пушка изогнулась, будто хобот, и потянулась в небо. Люди все еще стояли перед ним в нескольких метрах, цепью, взявшись за руки, никто из них не был инквизитором. Никто не реагировал мгновенно. Им требовалось время, чтобы поверить глазам.
