Как она могла пробраться внутрь боевой машины?!
Танк затрубил по-слоновьи. Это было бы забавно, как в мультфильме, если бы не грохот брони и не вонь солярки, и не обморочное чувство нереальности, невозможности, безумия. Люди отшатнулись, будто отброшенные трубным гласом, их первая реакция была – оцепенение. После страшно долгой паузы они решились наконец разбегаться, еле двигаясь, увязая в сгустившемся воздухе, а стальные гусеницы уже лязгали, впиваясь в брусчатку. Торжествующий низкий рев разлегся поверх грома траков и воя двигателей.
«Сударыни мои ведьмы творят поначалу не убийство даже – балаган, – писал Атрик Оль. – Фарс, от которого кровь стынет в жилах; играют ли они, как кошка с мышью, либо черпают силу в страхе напуганных толп?»
Вопли людей были едва слышны в диком грохоте. Ломалась брусчатка, из-под траков летели осколки, бегущие спотыкались, обливались кровью, кто-то падал – чуть ли не под гусеницы танка. Сколько же веков этому булыжнику? Сам Атрик Оль, легендарный инквизитор прошлого, подметал его полами своей мантии. Мартин был, конечно, Атрику Олю не чета и мантию надевал в редких случаях…
…В танке экипаж, оглушенный, но еще живой. Ведьма – в другом месте. Или Мартин найдет ее за три секунды, или кости захрустят под гусеницами.
Три. Два. Один. Ноль. Темный силуэт в штабной машине.
Мартин потянулся через площадь, быстро и нежно, будто для поцелуя на расстоянии. Дотронулся до ее нервных центров, не раня, не нападая, просто обозначая свое присутствие. Танк, уже почти догнавший беглецов, на мгновение замедлился. Казалось, воздух вокруг превратился в желе, пространство получило новые измерения. Люди выпрыгивали из-под самых гусениц – у них была огромная воля к жизни. И приличные шансы. Но у ведьмы шансов всегда заведомо больше.
Она помещалась за спиной водителя в камуфляже, на заднем сиденье внедорожника. Мартин поймал ее взгляд – сквозь бронированное стекло, сквозь дым танкового выхлопа, сквозь солнечный свет, на расстоянии сотен шагов. И вроде бы не было времени, чтобы спросить – а кем ты была? До инициации? Каким ты видела свое будущее? Таким?!
Она, конечно, не услышала бы вопроса. И никогда бы не ответила. Мартин ударил – теперь уже хлестко ударил, намеренно причиняя боль, и тут же получил такой отпор, что мир вокруг заволокло красным. Щит-ведьма. Колодец под шестьдесят. Прямо как бетонная стенка. Замечательно.
Он еще раз коснулся ее нервной системы, не пытаясь пробить защиту – издеваясь, щекоча, нащупывая слабые места. Танк завертелся, как если бы у него зудели гусеницы. С визгом разлетались обломки булыжника. Танк имитировал пушкой уже не слоновий хобот, а эрегированный член.
Мартин засмеялся.
Не то чтобы ему было очень весело в этот момент. Вовсе не весело, но шутка должна получить ответ среди публики. Ведьма шутит – оценить сейчас может только Мартин. Остальные в панике. Да и шутка сомнительная; он поймал себя на сожалении. Любовь к спецэффектам часто губит ведьм, на спецэффектах ловятся.
Водитель штабной машины медленно поворачивал голову – он, кажется, только что догадался, что в салоне за его спиной кто-то есть. Не успел ничего увидеть – осел в кресле, потерял сознание, будто его огрели по голове. Генерал вцепился в редкие волосы, его фуражка упала на мокрый булыжник. Полицейский разинул рот, рискуя проглотить мегафон.
Танк окутался тучей дыма и, раскидывая брусчатку, ринулся на Мартина – полным ходом.
* * *
– …Ситуация представляется безвыходной, – кричала в микрофон девушка в ярко-красной куртке, – ясно, что штурмовать Дворец Инквизиции никто пока не решается, но напряжение растет, и неизвестно, как долго военные будут терпеть провокации…
Съемочная группа выбрала место на краю площади, и, забравшись на основание старинного фонаря, оператор выдавал в эфир ясную и содержательную картинку: пустая площадь, оцепление по краям, танки.
– Немного странно, что здесь нет ни одного инквизитора, – кричала в микрофон девушка. – Что это за война, кто с кем собирается драться и почему Великий Инквизитор до сих пор…
За ее спиной танк содрогнулся. Окутался облаком выхлопа и перестал быть машиной. Сделался чем-то другим. Завыл, затрубил, будто мамонт, и в его вой вплелся панический визг красной девушки.
Оператор был не то безумно храбр, не то глуповат и с замедленной реакцией. Еще несколько секунд Ивга могла видеть, как танк преследует бегущих людей. Как, почти догнав их, останавливается. Дергается, вертится, тычет пушкой в небо, имитируя непристойный жест. Камера отвернулась, будто смутившись, – на самом деле оператор пытался нащупать опору, слезть с фонарного столба; картинка дернулась, Ивга успела заметить человека в светлом костюме, непринужденно идущего через площадь навстречу бешеному танку…
Трансляция оборвалась.
* * *
До танка оставалось тридцать шагов. Двадцать. Пятнадцать. Мартин чувствовал вонь разогретого масла и горячего выхлопа. И еще он чуял ведьму – как если бы она сидела перед ним на допросе.
Ее расчет был на естественную человеческую природу, на нормальный шаг в сторону, попытку уклониться, увернуться, уйти с пути обезумевшего чудовища. Попытайся Мартин спастись – он потерял бы с ведьмой связь и не успел восстановить. Двигатель ревел, гусеницы грохотали; прыгай, не прыгай, убежать от этой штуки невозможно, но, к счастью, Мартин был здесь не затем, чтобы бегать.
Он видел ее щит как свинцовую стенку без единой трещины. Но это не монолит, скорее массивная чешуя, и чешуйки не везде плотно прилегают друг к другу. Совершенных защит не бывает, моя девочка.
Десять шагов. У этой махины должна быть жуткая инерция. Мартин никогда не интересовался тормозным путем танков. Да, ведьма вступила в поединок с таким стартовым преимуществом, что с ней приходилось считаться.
Пять шагов. Она больше не думала о зрелищности. Она гнала к результату. Мартин чуял азарт и жажду крови – чуть-чуть, и она ощутит мякоть под гусеницами и услышит хруст костей…
Мартин ударил, теперь уже точно зная, как устроена ее защита. Танк затормозил на полном ходу, стирая в пыль старую брусчатку, надвигаясь, наваливаясь, источая жар и вонь. Остановился в метре от Мартина. Пушка, задранная к небу, обмякла и, судорожно дернувшись, опустилась, увяла, будто признавая поражение. Мартин сделал шаг в сторону – пушка клюнула камень в том месте, где он только что стоял.
От Дворца Инквизиции бежали люди. Весь поединок с ведьмой занял от силы тридцать секунд.
* * *
– Нет, на командовании нет вины, они исполняли приказы в рамках своих полномочий. Господа, я обращаю ваше внимание: агрессия, напряжение, вооруженное противостояние притягивают действующих ведьм, как дерьмо привлекает мух, простите за подробности. Я рекомендую всем, кто присутствует здесь не по долгу службы, немедленно покинуть площадь. В идеале – вернуться домой.
– Вы говорите от себя лично или от руководства Инквизиции?! – Смутно знакомая блондинка, наверное, известная телеведущая, совала ему под нос микрофон, будто мороженое.
