– Тебе все-таки не стоит вытирать нос о мои волосы.
Людивин неуверенно засмеялась.
– Можно я останусь у тебя на ночь?
– Я настаиваю на этом.
Снова раздался стук в дверь.
– Принц Одрик желает видеть леди Риэль, – раздалось из коридора.
– Впустите его, – одновременно сказали девушки.
Одрик быстро вошел, но, увидев обеих подруг в кровати, смущенно пробормотал:
– Извините, я могу зайти попозже.
– Не смей уходить. – Людивин похлопала по подушкам. – Иди к нам. У нас вечерние посиделки.
Одрик осторожно приблизился.
– Ты плачешь, Лю?
– Да, плачет, – ответила за нее Риэль, – и если ты сейчас не поторопишься и не присоединишься к нам, она начнет все сначала, и ты будешь ужасно сожалеть об этом.
Одрик в растерянности провел рукой по волосам.
– Боюсь, это не слишком разумно в свете последних событий. Я имею в виду, учитывая…
– Одрик, брось, в этом нет ничего дурного. Я чуть не умерла сегодня. Летя в пропасть, я думала, что никогда больше не увижу ни тебя, ни Людивин, поэтому я просто хочу, чтобы мои друзья были рядом со мной сегодня вечером. Ложись сюда, с нами. – Она села на кровати и протянула ему руку. Помнишь, как мы спали все вместе, когда были маленькими?
Выражение его лица, когда он взял ее за руку, было невыразимо нежным.
– Мы уже давно не дети, Риэль.
– А ты притворись ради меня. Мы же все время кем-нибудь притворялись во время наших детских игр. Помнишь?
Людивин рассмеялась.
– Я помню одного принца, который день и ночь бегал по коридорам на четвереньках и разбивал коленки, воображая себя лошадкой.
Одрик хмыкнул и устроился на кровати рядом с Риэль поверх одеяла, стараясь ее не касаться.
Она почувствовала укол разочарования, но прикусила язык, еле удержавшись, чтобы не поддразнить его. Сегодня ей будет достаточно того, что он рядом, что она может наслаждаться теплом его сильного тела.
– Я считал, что был очень хорошей лошадкой, – сказал Одрик. – Я так громко ржал и лягался.
– Помню, однажды, – подхватила Риэль, – ты засунул один из шарфов своей матери сзади за пояс штанишек и притворился, что это у тебя такой хвост.
Кашель Эвилин прозвучал весьма подозрительно, как будто та хотела скрыть смех.
– Давай, продолжай в том же духе, – сказал Одрик и со счастливым вздохом вытянулся на кровати. – Можешь издеваться надо мной сколько угодно. Я не возражаю.
Лежа рядом с Риэль, Одрик чуть коснулся ее руки. Она в ответ обхватила его пальцы, сладкая истома мягким теплом разлилась по ее телу, и она почувствовала, что слишком близко подошла к той опасной черте, переходить которую ей не следовало.
* * *
– Вы должны были навестить меня раньше, – ворчливо сказал лекарь.
Риэль старалась не хмуриться. Гарвер Рэнделл сделал и так достаточно много для них обоих.
– Вчера был довольно напряженный день, – сухо заметила она, – ведь меня чуть не убили. Кроме того, меня сразу же осмотрел королевский лекарь.
– Этот человек – идиот. Как вы думаете, почему Одрик обычно прибегает к моей помощи? – Гарвер закрыл банку крышкой и подтолкнул к ней через стол. – Принимайте по ложке четыре раза в день, пока все не пройдет. Осиный туман – один из самых отвратительных ядов. Вы будете чувствовать тошноту в течение нескольких дней, с этим ничего нельзя поделать, но это средство, в конце концов, непременно поможет.
– Сколько я вам должна?
– Только одно: в следующий раз, когда вас отравят, или чуть не убьют, или зарежут, или задушат, или…
– Я поняла, поняла.
– Так вот, в следующий раз не надо тянуть всю ночь, чтобы прийти ко мне. – Гарвер с усталым кряхтением поднялся со стула. – Раннее обращение к лекарю, причем правильному лекарю, а не к тому недоумку, позволит избежать смерти. Даже если речь идет о всемогущей Солнечной Королеве.
Стоя к нему спиной, Риэль тяжело вздохнула и закатила глаза.
– Я все слышал, – мягко сказал он.
Риэль усмехнулась и посмотрела через открытую дверь во двор, где маленький сын Гарвера Саймон с восторгом смотрел, как Одрик гладит шаваль, а та с довольным видом принимает его ласку. За двором, у главных ворот Гарвера, толпились люди, глазея на божественного зверя и вероятно, удивляясь, что такого особенного в этом мальчике, что его так благосклонно принимает это удивительное создание.
– Забавно, – пробормотала она, напряженно наблюдая, как Саймон, зажмурившись, осторожно потянулся к крылатой лошади.
Но шаваль лишь закрыла глаза и наклонила к нему свою гордую шею.
Гарвер отвернулся и начал сосредоточенно подметать пол.
– Хмм? И что же вы находите тут забавным?
– Астерия обычно не любит, когда люди трогают ее.
– Что еще за Астерия?
– Шаваль. Вам нравится это имя?
– Как бы ее ни звали, я не хочу, чтобы она топтала мои цветы.
– Кроме меня, – сказала Риэль, – Астерия до сих пор позволяла прикасаться к себе только одному человеку – Одрику, но теперь… – Она улыбнулась, когда зверь начал пощипывать мягкими губами волосы Саймона. Мальчик замер, широко раскрыв глаза, а Одрик затрясся от беззвучного смеха. – Теперь еще и вашему сыну.
Глава 40
Элиана
«Бедные заблудшие овечки, невежественные и бессловесные, безропотно идущие на Его зов. Соберем же их всех. Научим их Его Слову. Даруем им преображение, дабы исполнить волю Его, и да постигнет кара тех, кто не повинуется Ему, ибо души их навеки потеряны».
Первая книга «Фиделии»
Дверь открылась, и Элиана стремглав выскочила в ярко освещенный коридор.
Прямо у двери стоял стражник, пустыми глазами уставившись в стену. С его руки свешивалось кольцо со множеством ключей.
Элиана нашла два ключа, которые описала ей Захра, – простой из латуни и тонкий из серебра – и сняла их с кольца. Все было так, как сказала Захра: стражник не шевельнулся и не произнес ни слова.
Она отошла на шаг, чтобы посмотреть ему в лицо.
Уголок его рта подергивался.
Захра поведала ей, что истинный ангел способен влиять на сознание человека как угодно долго. Но Захра, будучи бесплотным духом, могла делать это лишь в течение нескольких минут – и даже в этом случае, с горечью сообщила она, ее влияние оставалось непредсказуемым и быстро проходило.
Рука стражника пошевелилась, как у спящего человека. Он моргнул и чуть повернул голову.
– Иди вперед. – Двигались губы солдата, но звучал голос Захры. – Надо поспешить.
