К тому же эту тайну не удастся долго скрывать.
– Как бы мне хотелось утешить тебя, – произнесла Людивин, и Риэль мысленно почувствовала всю глубину и правдивость ее эмоций. – Мне так хочется помочь тебе.
– Конечно, сейчас я тебе не до конца доверяю, но это вовсе не значит, что я не люблю тебя. – Риэль не выдержала и отвернулась, увидев, как засветилось надеждой лицо Людивин. – Я уже несколько дней собиралась это сказать, и вот, наконец, это сделала.
Раздался осторожный стук в дверь, и вошла Эвилин, деликатно покашливая.
– Миледи, пожаловал принц Одрик и желает видеть вас.
Сердце Риэль оборвалось, нервы ее были на пределе. Со времени испытания Одрик был так занят встречами с советниками, подготовкой к похоронам и утешением своей матери, что Риэль его почти не видела. А когда им приходилось случайно встречаться, она смотрела на него со страхом, опасаясь, что он почувствует ложь, тяжелым грузом лежащую на ее сердце, и навсегда отвергнет ее.
Но когда он вошел в комнату, такой печальный в черных траурных одеяниях, все эти мысли мгновенно вылетели у нее из головы. Она и сама выглядела утомленной, но во всем облике Одрика чувствовалась смертельная усталость – его кожа была бледной, лицо осунулось, глаза покраснели от бессонных ночей. Бесконечная скорбь окутывала его, словно тень.
Риэль тут же бросилась к нему, и Одрик, не говоря ни слова, раскрыл ей свои объятия.
– Мне так тебя не хватало, – прошептал он приглушенным голосом, зарывшись в ее волосы. – Не покажется ли тебе ужасным, если я попрошу тебя разделить со мной ложе сегодня ночью?
В этот момент весь мир для нее исчез, и она могла думать только о его руках, обнимающих ее. Она улыбнулась, уткнувшись ему в плечо.
– Я как раз собиралась предложить тебе то же самое.
– Мой свет, моя жизнь. – Он наклонился и нежно поцеловал ее.
– Все ли готово к церемонии? – спросила Людивин.
– Эскорт уже ждет нас внизу. – Одрик нехотя выпустил Риэль из объятий и протянул руку Людивин. – Но прежде, чем мы спустимся, мне надо с вами поговорить. С обеими.
Риэль мгновенно напряглась.
«Не бойся. – Людивин приняла руку Одрика. – Он ничего не знает. И никогда не узнает. Я позабочусь об этом».
– Это… обо всей этой ситуации. О Кориене. О Вратах, ангелах. И о тебе, Лю. – Одрик сжал руку Людивин. – У меня все это в голове не укладывается. А сейчас, после гибели отца… – Его голос прервался. – Мать будет править нашим государством, и если случится война, наш с тобой долг помочь ей, Риэль. Что касается тебя, Лю, мы, конечно, никому не скажем, кто ты такая, ведь твоя помощь тоже нам пригодится в ближайшие месяцы и годы. Знание о представителях твоего племени, которым ты обладаешь, будет для нас бесценно.
Людивин с готовностью кивнула.
– Конечно, я буду рада помочь.
– Матери потребуются мудрые советники, и мы станем ближайшими из них. Нам следует укрепить границы, усилить наше влияние по всему континенту. Надо выяснить, что об угрозе вторжения ангелов известно правителям других государств и известно ли вообще.
Риэль вовсе не требовалось умение читать мысли, как Людивин, – все было ясно по выражению лица Одрика.
– К тому же нам следует совершить путешествие к Вратам, – закончила она его мысль, – и самим понять, что там происходит.
Одрик кивнул.
– Тал и Слоан отправятся с нами. Он сам на этом настаивает. А если поедет Тал…
– Слоан обязательно последует за ним. – Людивин сжала руки, лежащие на коленях. – В конце концов, она не захочет, чтобы он один наслаждался путешествием. – Она изо всех сил старалась казаться веселой, и от этого остальным становилось только еще грустнее.
Одрик опустил глаза и уставился в пол.
– Хочу еще кое-что добавить. Если мы собираемся все это проделать вместе, между нами не должно быть никаких секретов. Если ты узнаешь что-то от других ангелов, Лю, ты тут же должна сообщить мне об этом. А если появится Кориен… – Одрик взял Риэль за руку, – ты должна мне все рассказать. Если он снова будет пытаться навязывать тебе свою волю, я должен знать об этом. Что он говорит, что он делает… Любые намеки на то, где он находится, с кем, какие планы вынашивает… Даже самые незначительные сведения могут быть полезны. Когда он решится напасть на нас, я хочу, чтобы мы были к этому готовы. А ты можешь ближе всех подобраться к нему…
Риэль кивнула, не в силах произнести ни слова. Мысль о том, что Одрик абсолютно ей доверяет, причем ему даже в голову не приходит, что она может ему лгать, была ей невыносима. Он поднес ее руку к губам и поцеловал судорожно сжатые пальцы.
– Прости меня, – произнес он дрожащим от гнева голосом. – Мне так жаль, что приходится просить тебя об этом. Я ненавижу этого Кориена!
– Не стоит печалиться об этом. – Она попыталась изобразить ободряющую улыбку. – Ведь я все-таки Солнечная Королева, не так ли? Мой долг – защищать вас.
– Но это лишь половина правды, любовь моя. Ты защищаешь меня и мое королевство, но и мы тоже должны заботиться о твоей безопасности.
В городе колокола Храмов пробили девять часов. Через полчаса начнется траурное шествие.
– Наверное, нам всем пора идти вниз? – с робкой улыбкой произнесла стоявшая немного в стороне от них Людивин. – Нам не следует опаздывать.
– Сначала ты нам кое-что пообещаешь. – Одрик протянул ей руку ладонью вверх. – Если мы собираемся бороться с надвигающейся опасностью, мы должны объединить усилия. Мы, все трое.
Людивин помедлила, потом приняла его руку.
Риэль подошла к ним, хотя ей было трудно дышать из-за чувства вины, горячим комком застрявшего в горле.
– Я тоже обещаю, – сказала она и поцеловала его в щеку. – Больше никаких секретов.
– И никакого обмана, – добавила Людивин.
– Вместе, навсегда, – завершил их торжественные обещания Одрик и повел их вниз.
* * *
Вдоль улиц столицы стояли горожане в накинутых на головы капюшонах, держа в руках свечи в маленьких медных подсвечниках. На каждой двери, в каждом окне мягким светом мерцали траурные светильники.
Торжественное траурное шествие медленно направилось через город по мосту, соединяющему берега озера, по узким улицам окраины и, наконец, по широким мощеным дорогам, ведущим к Храмам. Во главе процессии шли молодые служители храмов, разбрасывая белые лепестки. Семь магов ветра несли на невесомом белом облаке траурный паланкин с телом короля Бастьена, задрапированный шелковой тканью. Руки короля были сложены на груди, на его лице застыло умиротворенное выражение.
За ними шла королева Женевьева, ее поддерживал под руку Одрик. Риэль, шествующая позади нее, рядом с Людивин, видела, как тяжело королева опиралась на руку сына.
