– Да, сражались.
– Мне жаль, что ты так сильно пострадал. – Ее сердце сжалось, когда она заметила неприкрытое желание на его лице, и подумала, что, наверное, давно никто не прикасался к нему с нежностью. – Как бы я хотела забрать всю твою боль.
– Элиана… пожалуйста, не надо. – Он поймал ее руку и осторожно сжал, открывая глаза. – Не надо меня жалеть. Я всегда готов принять все удары, предназначенные для тебя. – Он взял что-то со столика у изголовья кровати и вложил ей в руки. – Ты моя королева, и моя жизнь безраздельно принадлежит тебе. И всегда принадлежала, с того самого дня, как ты появилась на свет.
Она посмотрела на кулон на цепочке, лежащий у нее в ладонях.
– Это ведь ее, да? Кровавой Королевы. Мама говорила, что это реликвия, принадлежащая нашей семье, но… Она обо всем знала?
– Знала ли Розен Ферракора о том, кем ты являешься? Сомневаюсь.
Элиана надела цепочку на шею. Когда она почувствовала вес кулона на груди, ей стало немного легче дышать.
– Значит, теперь ты мне веришь?
Она избегала смотреть ему в глаза.
– Насчет чего?
– Что я говорил правду о том, кто ты на самом деле.
– И что это будет для меня означать, если это правда?
– Это означает, что ты унаследовала силу Кровавой Королевы. Что ты, несомненно, – единственный человек, способный уничтожить Империю. И скоро все на свете узнают, что дочь Риэль жива, и захотят заполучить тебя, чтобы использовать в собственных целях.
– Надеюсь, это все? – произнесла она дрожащим голосом.
– Но ты не одинока в этой борьбе, – горячо произнес Саймон. – Я всегда буду с тобой рядом, Элиана. И сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить твою безопасность.
– Это потому что я… твоя королева?
– Да. И потому что… – Он замолчал. – Потому что ты единственный шанс на наше спасение.
Она поднялась, прошла мимо него и принялась ходить взад-вперед по небольшому освещенному светом свечей алькову.
– Полагаю, я не могу этого больше отрицать, разве не так? После того, как… – Она помахала рукой в воздухе.
– После того, как ты вызвала эту ужасную бурю.
Вызвала бурю. Она закрыла глаза и почувствовала, как к горлу подступает желчь при воспоминании об ослепительных молниях, обжигающих ее пальцы, бушующем океане, о том странном чувстве, что она выходит за пределы своего тела, не в состоянии его больше контролировать.
Ей вовсе не хотелось снова испытать это чувство.
Она смотрела, как поднимается и опускается грудь Реми во сне.
– Расскажи мне все о событиях той ночи, которые показала мне Захра.
– О какой ночи?
– О которой ты говорил тогда на корабле. – Она повернулась к Саймону, и у нее перехватило дыхание при виде его пристального взгляда. – Захра проникла в мои мысли, и у меня появилось видение. Там ты был маленьким мальчиком и держал в руках младенца. А потом ты сам показал мне обрывок одеяльца.
– Это была ночь, когда ты появилась на свет, – быстро произнес Саймон. – Твоя мать – Риэль – решила отослать нас подальше, чтобы ты не попала в лапы Кориена. Я был единственным, кто мог помочь ей сделать это. Она завернула тебя в это одеяльце, дала мне в руки и велела перенестись вместе с тобой на север, в Борсвалл. Мы должны были найти там убежище.
Ее рука потянулась к кулону.
– А это откуда взялось?
– Это дар Ильмэра, короля Борсвалла. Риэль надела цепочку тебе на шею и спрятала в складках одеяльца. Полагаю, это должно было послужить посланием королю.
Элиана медленно кивнула. В течение многих лет она слышала самые разные истории о Падении Кровавой Королевы от Реми, причем все были грандиознее той, которую изложил ей Саймон. Ее невольно охватила печаль, и это ее еще больше разозлило. Она не желала скорбеть по женщине, дурная кровь которой текла в ее жилах.
– А потом она умерла.
– Да, потом она умерла. Ее последний поступок в ее жизни спас жизнь тебе.
Элиана с усмешкой посмотрела на потолок.
– Не уверена, что она правильно поступила. И потом, как вышло, что мы очутились здесь, через много сотен лет после этих событий?
Твоя мать – Риэль – решила отослать нас подальше.
Я был единственным, кто мог помочь ей сделать это.
Она медленно приблизилась к Саймону.
– Ты нас сюда отправил. Ты упоминал… какую-то нить, которую у тебя не хватило сил удержать, и ты выпустил меня из рук… – Сердце ее бешено колотилось, мысли со страшной скоростью проносились в голове. Она без сил опустилась на край кровати. – Так, значит, ты меченый?
Саймон смотрел на нее сверкающими глазами.
– Был когда-то…
– Но Реми говорил, что у меченых росли крылья на спине, и эта метка оставалась у них на всю жизнь с рождения. Я видела твою спину и….
– Силы, вырвавшиеся на волю в момент гибели Риэль, нарушили гармонию мира. Многое изменилось до неузнаваемости. И даже те незначительные следы, которые еще оставались на моем теле, были окончательно уничтожены Пророком.
В его голосе прозвучала неподдельная печаль, и Элиана взвилась:
– Кто такой этот Пророк, будь он неладен? Что он с тобой сотворил?
Саймон прикоснулся пальцами к ее щеке.
– Вижу, моя королева переживает из-за меня. Я того не стою, моя маленькая убийца, не знающая милосердия.
– Раз я твоя королева, – прервала она его дрожащим от волнения голосом, – значит, могу приказать тебя казнить за то, что ты ко мне прикасаешься без моего на то согласия, так ведь?
Он тут же опустил руку, но Элиана схватила ее и прижала к своей щеке.
– Но я могу и приказать тебе быть так близко ко мне, как я захочу.
Продолжая смотреть ей в глаза, он опустился на колени у ее ног.
– Что бы ни приказала моя королева, я все исполню.
– Твоя жизнь принадлежит мне, – прошептала она, проводя его рукой по своему лицу и шее, пока она не накрыла висящий на груди кулон. Его пальцы жгли ее кожу сквозь тонкую ткань сорочки.
– Все, что ты захочешь, Элиана, – нежно произнес он. – Так было раньше, так есть сейчас, и так будет всегда.
Свободной рукой она потянулась к нему.
– Иди ко мне, – произнесла она, притягивая его к себе. Прижавшись к нему, она забывала обо всем другом – о погибшей матери, бушующей в мире войне, ангелах с черными как ночь глазами, о вызванной ею буре, отголоски которой еще покалывали ей кожу. Его рука скользнула вверх по ее руке, и она закрыла глаза, чувствуя, как желание с горькой примесью печали пронзает ее позвоночник.
