Людивин затащила Одрика в свои покои прошлой ночью, когда ее портные закончили последнюю примерку и, сияя от гордости, провозгласила:
– Ну, разве она не прекрасна, Одрик?
Риэль заставила себя посмотреть прямо на него. Почему бы и нет? Не было ничего предосудительного в том, чтобы показать новый наряд одному из своих старых друзей. Или все же было?
Но ее щеки горели, сердце колотилось так быстро, что она чуть не задохнулась, и тогда он предложил:
– Думаю, тебе не стоит показываться в этом костюме до самого последнего момента.
Удивленная, она сумела спросить:
– Но почему?
Он мягко улыбнулся ей.
– Потому что тогда они на протяжении всего испытания будут отчаянно надеяться, что ты выживешь, хотя бы для того, чтобы снова увидеть тебя во всем великолепии.
И теперь Риэль вся дрожала, вспоминая и эти слова, и его восхищенный тон.
Снаружи прогремел голос Великого Магистра Розье, усиленный металлическим рупором:
– Мои братья и сестры, граждане Селдарии, позвольте произнести несколько слов перед началом этого зрелища…
Пока он описывал само испытание со всеми его правилами и напоминал всем, что нет необходимости беспокоиться о своей безопасности – каждый служитель его храма был настороже, готовый обуздать волны, если испытуемая потеряет над ними контроль, – Риэль закрыла глаза и повторила про себя заклинание Воды: «Моря и реки! Дожди и снега! Утолите нашу жажду, очистите нас от зла…»
Полог ее палатки открылся.
– А я-то думал, ты ненавидишь молиться.
– Тал! – Не раздумывая, она бросилась в его объятия, едва сдерживая слезы. – Мне казалось, ты сказал, что Архонт не позволит тебе видеться со мной наедине.
– Слоан стоит снаружи. – Он погладил ее по волосам, поцеловал в лоб. – Она была столь великодушна, что позволила нам поговорить пару минут.
– Я все слышу, – послышался снаружи сухой голос Слоан.
Риэль закрыла глаза и глубоко вздохнула. От Тала пахло дымом костра и храмовыми благовониями – желанный контраст с соленым морским воздухом, отдающим рыбой. Она вполне могла представить, что снова стоит в его кабинете и готовится к очередному уроку.
– Я и в самом деле ненавижу молиться, – сказала она, отстраняясь с натянутой улыбкой, – но прямо сейчас я готова сделать все что угодно.
Тал глубоко вздохнул, внимательно изучая ее лицо.
– Вижу, ты напугана.
– Напугана? Я? – Она пожала плечами, стараясь не выдать дрожь стуком зубов. Почему от океана исходит такой леденящий холод, пронизывающий все вокруг? – Просто один вредный старый магистр однажды сказал мне, что молитва помогает сосредоточиться.
Тал грустно улыбнулся и потер рукой свои заросшие щетиной щеки.
– Не могу поверить, что все это происходит на самом деле. Я все жду, когда проснусь.
– Перестань причитать надо мной. Ведь это мне предстоит через все это пройти, а вовсе не тебе.
– Ты права. – Он взял ее руки в свои и наклонился, чтобы посмотреть ей в глаза. – Прости, милая. Как бы мне хотелось, чтобы у нас было больше времени.
Снаружи раздался звук рога, напомнивший Риэль о начале Королевских скачек. Тот день исчез безвозвратно. Одной мысли о том, что она когда-то панически боялась обычных конных состязаний, оказалось достаточно, чтобы вызвать у нее смех, а может, слезы.
– Леди Риэль? – Начальница ее личной охраны, приставленной к ней королем, откинула полог палатки. Это была крепкая, широкоплечая женщина по имени Эвилин, на нахмуренном лице которой застыло суровое выражение. – Все готовы. Можно начинать.
Риэль бросила последний взгляд на Тала. Она знала, о чем он сейчас вспоминает. Она думала о том же.
«Иди сюда, Риэль! Здесь, под ивой вода такая теплая и спокойная».
А затем… Руки Тала, крепко обхватившие ее горло, удерживающие ее под водой.
Она едва справилась с дрожью, охватившей ее при этом воспоминании.
– На этот раз не бойся бороться изо всех сил, – тихо сказал Тал. Его руки, опущенные вниз, сами собой сжались в кулаки, словно он с трудом сдерживал желание дотронуться до нее. – Сейчас речь идет не о том, чтобы доказать, кто ты есть на самом деле. Важно просто остаться в живых.
– Никто не знает этого лучше, чем я, – ответила она.
– Леди Риэль?
Не говоря больше ни слова, она прошла мимо Тала и Слоан, стоящей рядом с ним в тени палатки с каменным выражением лица, и потому крайне изумилась, когда та схватила ее за руку и нежно сжала ее ладонь.
– Будь осторожна, – пробормотала Слоан, и Риэль шагнула на площадку, залитую солнечным светом.
Зрители сидели на наспех воздвигнутых деревянных трибунах, окружавших бухту. Первые ряды были достаточно близко, чтобы Риэль могла ясно видеть лица людей, на которых были написаны любопытство и недоверие. Их, должно быть, были сотни, тысячи – практически все взрослые жители столицы, а также те, кто услышал об испытаниях и смог вовремя добраться до прибрежного городка Люкситена.
И все они сейчас наблюдали за ней в полной тишине.
В сопровождении охранницы Риэль подошла к краю пирса и невольно попыталась поглубже спрятать голову под капюшон плаща. Одинокая чайка пронзительно закричала над ее головой. На краю пирса, по бокам от нее, стояли два служителя Купели – Храма воды – с широкими мечами в руках и знаками стихии воды на груди – металлическим диском, на котором были выгравированы волны.
Второй раз прозвучал звук рога.
Остался еще один, третий, и испытание начнется.
Она смотрела на воду – широкую бухту, окруженную невысокими черными скалами. Поверхность воды была спокойной, ровной, как стекло.
Но этот покой продлится недолго.
«Ну вот, – раздался в ее голове голос Кориена, – похоже, тебе придется нелегко!».
Она чуть из кожи не выпрыгнула. «Кориен! Я не слышала тебя с тех пор, как…» – Она стиснула зубы от внезапной, дикой надежды, что он сможет как-то вытащить ее из этой передряги.
«Я не могу остановить испытание. Ты сама сыграла им на руку».
«Я вовсе не хочу, чтобы ты останавливал это».
Раздался тихий смешок. «Ты не можешь солгать мне».
Она ослабила завязки плаща. «Я сейчас хочу показать им всем, что у них нет причин меня бояться. И тогда они полюбят меня за мою отвагу».
«Скорее, убьют».
«Если все, что ты собираешься сделать сейчас, это заставить меня дрожать от страха, – ледяным тоном мысленно произнесла она, – то лучше держись от меня подальше».
«Я пытаюсь помочь тебе увидеть правду».
