Она шагнула вперед, раскинув руки, распахнула плащ и уронила его на землю позади себя.
Толпа ахнула. Изумленный ропот прокатился по рядам зрителей, словно волны.
Риэль не смогла сдержать торжествующей улыбки.
Она знала, что костюм хорош – облегающий, сшитый из необычной яркой ткани, заказанной Людивин в Мазабате. Он согревал в воде, давая при этом свободу движений, чтобы в нем можно было легко плавать. Волны, вышитые сверкающей нитью, закручивались по ткани в храмовых цветах Купели – серо-голубом и сине-зеленом. Костюм обтягивал изгибы ее фигуры, как вторая кожа. Его воротник был высоко приподнят сзади и переходил в глубокий вырез спереди. Невесомые как воздух, сетчатые сапоги со слегка удлиненными носками доходили ей до колен. Людивин нанесла на ее кожу блестящую пудру, а волосы, покрытые особым лаком, собрала в высокий пучок. Его держали гребни из ракушек и шпильки с перламутровыми бусинами. Риэль знала, что выглядит сейчас, как сама святая Нерида.
Рог протрубил в третий раз.
Вода в бухте забурлила.
Риэль глубоко вдохнула и нырнула в холодные волны.
Глава 18
Элиана
«Моя история ничем не отличается от историй многих моих соотечественников. Все, кого я любила, погибли, и моя жизнь стала похожа на ночной кошмар. Наш мир рухнул, мы оказались лишними в этой новой жизни. Вот так-то. Ну что, подходит вам моя история?»
Из сборника историй, рассказанных беженцами из оккупированной Вентеры и записанных Хобом Кавасерра
После ужина Элиана отвоевала себе местечко в одном из самых оживленных уголков Королевской пещеры и принялась чистить клинки.
Сидя на скамеечке возле небольшого костра, она могла видеть все, что происходило в этом закутке пещеры: бойцы Красной Короны, стоявшие на страже, сменяли друг друга, кто-то осматривал и подсчитывал запасы продовольствия и боеприпасов, переносил пострадавших беженцев на самодельных носилках в то крыло, где находился лазарет.
По словам Саймона, они должны были покинуть Королевскую пещеру на следующее утро, как только доставят свежих лошадей. Но до этого она воспользуется своим идеальным наблюдательным пунктом у огня, чтобы разузнать все, что ей нужно. Многие из проходящих мимо повстанцев даже не смотрели в ее сторону. Может быть, Саймон решил не сообщать соратникам о том, кто она такая.
А жаль.
Ее клинки жаждали крови.
Реми лежал рядом с ней, подложив сложенную куртку под голову, и проглядывал последнюю запись в своей тетради. Патрик одолжил ему перо, и пальцы мальчика были перепачканы свежими чернилами.
– Может, пойдем спать? – спросил он, зевая.
– Нет.
– Почему?
– У меня еще много работы.
Она подняла Нокс – клинок в виде полумесяца – и сделала вид, что стирает с него пятна, которых там не было.
Реми отложил тетрадку в сторону.
– Ты мне врешь.
Она одарила его невинной улыбкой.
– С чего ты это взял?
– В любом случае не говоришь мне всей правды.
Элиана подняла голову – рядом с ней присела Нави.
– Привет, Элиана, – с улыбкой произнесла она.
– Добрый день, ваше высочество, – Элиана с насмешливой улыбкой на лице изобразила церемонный поклон.
Нави не обратила на это внимание, она глядела только на Реми.
– Привет, дружок. Пришелся ли тебе по вкусу наш скромный ужин?
Реми кивнул и сунул Нави в руки тетрадку.
– Я записал ту историю, которую вы мне рассказывали, про святую Тамерин и волка. Правда, кое-что поменял в сюжете.
– Готова поспорить, стало лучше. – Нави придвинулась к нему поближе и положила тетрадку ему на колени. – Я ведь неважный сказитель.
Щеки Реми порозовели от смущения.
– А мне ваша история очень понравилась.
– Знаешь, братец, я созрела для того, чтобы пойти поспать. – Элиана завернула ножи в тряпку, которую позаимствовала на складе бунтовщиков. – Реми, нам пора идти.
Он нахмурился.
– Но ведь Нави хочет прочитать мою историю.
– А мне нет до этого дела.
– О, Элиана, – Нави прикоснулась к ее руке. – А я надеялась, что нам с вами все-таки удастся найти общий язык.
В душе Элианы завибрировала и оборвалась туго натянутая струна. Она внезапно почувствовала дикую, всепоглощающую ярость, совершенно забыв о необходимости выведать планы мятежников.
– Ну, хорошо. Так тому и быть. – Она повернулась к Нави, которая сидела перед ней, скрестив ноги, словно они были подружками, собирающимися посекретничать. – Мы с Реми рискуем жизнью, пытаясь доставить вас в Аставар. Какие же сведения вам удалось раздобыть, что они стоят подобных усилий?
Нави улыбнулась, всем своим видом выражая терпение и не реагируя на вызывающую улыбку Элианы.
– Вы же знаете, что я не могу вам этого сообщить.
– Вам известно, куда забрали мою мать? Что с ней произошло?
Реми резко сел.
– Эл, престань…
– У меня нет ответа на ваш вопрос.
– И где же была армия Аставара, когда пала Вентера?
Глаза Нави сузились.
– Простите?
– Почему не вмешался Аставар, когда войска Империи штурмовали наши границы? Убивали и похищали мужчин, женщин и детей? Сжигали наши библиотеки и поля? Казнили короля, королеву и их детей на ступенях храма Святого Гована в Орлине?
Ее всю трясло от негодования. Она крепко прижала ладони к земле. – Где был Аставар, когда убивали моего отца?
Вокруг них повисла тишина, все застыли в напряженном молчании. Элиана чувствовала на себе пристальные взгляды десятка мятежников.
– Вы все трусливо прятались, – продолжала Элиана ровным ледяным голосом. – Создавали запасы еды и оружия. Укрепляли границы. Вы равнодушно наблюдали, как наша страна истекает кровью. Вы слышали наши крики о помощи. И ничего не предпринимали.
– Я не собираюсь извиняться перед вами за то, что делал мой народ, чтобы выжить, – наконец, произнесла Нави. – Так же, как и вы ничуть на раскаиваетесь за те ужасные вещи, которые творили, пытаясь обезопасить вашу семью. Мне и в голову не придет просить вас о покаянии.
На какое-то мгновение Элиана потеряла дар речи. Истина, прозвучавшая в словах Нави, была словно удар под дых.
Как ты можешь жить с этим?
Она постаралась выбросить из головы голос Харкана, протянула руку Реми и почувствовала злорадное удовлетворение, когда брат подчинился.
– Не смей говорить со мной о моей семье, – резко сказала она. – И держись подальше от моего брата.
