– Моя милая, – прошептала она, нежно глядя в глаза Риэль, – пожалуйста, не позволяй своему сердцу горевать. Ты знаешь, как сильно ты заставляешь меня страдать последнее время? Да, да, причем каждый день. Но я люблю тебя так же, как и всегда любила. И мы обязательно найдем способ решить эту проблему. Я не желаю, чтобы из-за меня ты осталась жить с разбитым сердцем.
Риэль так порывисто притянула Людивин к себе в объятия, что с той слетел капюшон.
– А может, – пробормотала она, – ты привела меня в этот странный мрачный дом в центре города, чтобы разделаться со мной?
Людивин рассмеялась.
– И после всего того, что я тебе сейчас наговорила, тебе обязательно надо было все испортить.
– Что, если все эти замечательные слова предназначены только для того, чтобы успокоить меня, усыпить мою бдительность?
– Прекрасный план, но, увы, боюсь, это не так увлекательно, как то, что я на самом деле хочу сделать. Я привела тебя к личному лекарю Одрика. – Людивин вышла из тени арки и пересекла двор. – Одрик предпочитает его всем лекарям своего отца в Бейнгарде. Это очень порядочный человек. Неболтливый, здравомыслящий. И, ради всех нас, я бы хотела быть уверена, что в дальнейшем ты сможешь защититься от нежелательных последствий ваших свиданий. Так, на всякий случай.
Риэль остановилась как вкопанная, в изумлении глядя на Людивин.
– Ты привела меня сюда, чтобы я могла купить снадобье, которое предохранит меня от беременности?
– А ты разве не думала купить его для себя?
– Я… – Риэль вспыхнула. – Нет, не думала. Наверное, я была слишком поглощена всем этим… – она беспомощно махнула рукой.
– Вашими с Одриком поцелуями? – лукаво усмехаясь, поддразнила ее Людивин и постучала в дверь. – Теперь понятно. Вот именно для этого и нужны настоящие друзья – думать за тебя, когда твой собственный разум затуманен.
Дверь открылась, и на пороге появился румяный пожилой мужчина среднего роста и сложения, с взлохмаченными каштановыми волосами, небольшой аккуратной бородкой и пронзительными голубыми глазами. Он поднял свечу, прищурился.
– О, леди Совилье. Очень хорошо. И… – Он посмотрел на Риэль. Его брови слегка приподнялись. – И сама наша уважаемая участница испытаний, леди Дарденн. Эта ночь полна сюрпризов. Мое имя Гарвер Рэнделл. Можно просто Гарвер. Прошу вас, проходите.
Риэль взглянула на Людивин, которая прикрыла лицо рукой, пряча улыбку. И впрямь, весьма здравомыслящий.
Он провел их внутрь через небольшую прихожую в тихую комнату, всю уставленную полками с пузырьками, баночками и коробками с надписями. Через дверь в дальней стене Риэль увидела мягко освещенную лестницу, ведущую вверх, и еще одну комнату, поменьше. Судя по звукам, там кто-то подметал пол, и детский голос что-то весело напевал себе под нос.
– Мой сын где-то здесь. Он принесет вам все, что нужно. – Гарвер сел у потрескивающего камина. – Если мне придется сегодня еще раз рыться на этих полках, у меня глаза вылезут из орбит.
– Я здесь, папа! – Из освещенного коридора, ведущего в главную комнату, выбежал маленький светловолосый мальчик с метлой в руке. – Что тебе нужно?
– Пакетик противозачаточного порошка для леди Риэль. – Лекарь взглянул на девушку. – Я дам вам месячную дозу. Потом вам придется прийти сюда еще.
При упоминании ее имени глаза мальчика расширились.
– Надеюсь, Гарвер, я могу рассчитывать, что вы и ваш сын будете держать язык за зубами, – сказала она.
– Как вы думаете, леди Риэль, – кротко ответил Гарвер, – долго бы я смог заниматься этим ремеслом, если бы имел привычку разгуливать по столице, болтая о том, кто какие лекарства принимает?
– Нет, – с некоторым замешательством пробормотала Риэль, – думаю, что нет.
Сынишка Гарвера уже нашел пакет, о котором шла речь, упаковал его в небольшую простую коробочку и принес Риэль.
– Вот, миледи. – Он протянул ей коробку, его щеки пылали от смущения. – С вас пять монет…
– На этот раз я не возьму платы, – крикнул Гарвер от камина. – Вы великолепно справились с испытанием стихией металла, леди Риэль. И это меньшее, что я могу для вас сделать, чтобы выразить вам мое восхищение.
– Мы все были там, – выпалил мальчик с сияющими от восторга глазами, казалось, он вот-вот взорвется от избытка чувств. – И то, что было в самом конце, когда все эти мечи подчинились вам… Миледи, мы так переживали за вас, что чуть голос не сорвали. Вы слышали, как мы выкрикивали ваше имя?
– Я слышала вас всех. – Риэль с улыбкой взяла у мальчика коробку. – Спасибо, что болеешь за меня. Ваша поддержка очень важна, она помогает мне справиться со страхом. Прости, мне кажется, я не расслышала, как тебя зовут.
– Саймон, – ответил мальчик, сияя. Он почти пританцовывал на цыпочках, дрожа от возбуждения. – Меня зовут Саймон.
Глава 30
Элиана
«Привет тебе от родных, любовь моя. Сегодня вечером мы отпраздновали день рождения Элианы. Ей исполнилось двенадцать лет. Пока я пишу тебе эти строки, они с Реми валяются на полу перед камином с набитыми сладким пирогом животиками. Элиана читает вслух истории из тетрадки Реми, а он рисует ее портрет. Его сказки действительно хороши для пятилетнего малыша. Я вложу в письмо три из них, надеюсь, они тебе понравятся. Мы очень по тебе скучаем, но, в целом, дела у нас идут хорошо. Элиана почти все время проводит со мной, помогает чинить всякую утварь. У нее золотые ручки, может, даже более ловкие, чем мои».
Письмо Розен Ферракора своему мужу Джозефу 17 мая 1012 г. Третьей эпохи
Элиана проснулась, ловя ртом воздух от удушья, мокрые от пота волосы прилипли к шее и плечам.
А помыться-то так и не удалось…
– Эл? – Реми, лежащий рядом с ней на узкой койке, тут же открыл глаза. – Что случилось?
– Ничего, – пробормотала она, прикрывая лицо дрожащей рукой. – Просто приснился кошмар.
Это было правдой. С момента нападения бойцов Красной Короны на блокпост Империи ее преследовал один и тот же сон. Он всегда начинался одинаково: она слышала истошные крики запертых в тюрьме заключенных, искала их среди дымящихся руин, в отчаянии разгребала кучи обломков и горы пепла, которые становились все выше при каждом касании, пока не образовывали сплошное море пепла, в котором она барахталась, задыхаясь, а крики гибнущих людей становились все громче и громче.
А потом их голоса менялись.
Они выкрикивали ее имя.
Именно в этот момент ей, наконец, удавалось кого-то найти – из пепла торчала ледяная, уже оцепеневшая рука.
Она принималась тянуть за нее, прекрасно зная, что там обнаружит. Но она не могла остановиться, со всей решимостью желая узнать ужасную правду – другого она не заслуживала. Наконец, ей удавалось извлечь труп из океана пепла, и она с ужасом смотрела в лицо мертвой матери – на этом сон обрывался.
