– Ты, конечно, можешь так думать, но тот чувак из «Бэйз», который у них отвечает за всю технику на поле, утверждает, что трил досконально проверяли. По крайней мере, так он сказал в интервью, я сам читал сегодня утром. И о том, что все данные есть у лиги. Они всегда отслеживают настройки трилов и веб-каналы, потому что искушение доработать стандартные параметры очень велико.
– Как в автогонках, да? – сказал Диас. – Всем приходится соревноваться на одинаковых моделях.
– Точно, – подтвердил Тони. – В данном случае есть четыре базовые модели и еще несколько разрешенных модификаций, но все должно находиться в строго определенных пределах. В случае нарушения всех наказывают. А уж главного по техчасти точно уволят. Так что ему врать невыгодно.
– Если это не трил, тогда что? – спросила Ванн.
– Точно не знаю, но что-то явно серьезное. – Тони снова начал прокручивать ленту, но уже медленнее. – Показатели Чэпмена так и не пришли в норму после того, как он во второй раз стал «козлом отпущения». Наоборот, они становились все хаотичнее и в среднем росли. Поэтому, когда его выбрали в третий раз, вот здесь, – Тони показал на третий заметный скачок на диаграмме, – его жизненные показатели уже были близки к тем, что мы видели на втором скачке. А после третьего все вообще пошло вразнос.
Тони был прав. После третьего скачка показатели Чэпмена продолжало колбасить – резко и хаотично.
– Вот здесь канал обрубили. – Тони показал на отметку в потоке данных. – Здесь, – он показал на еще одну отметку, – у него произошла остановка сердца. А здесь, – третья отметка, – полностью прекратилась мозговая активность.
– Когда он умер, – сказала Ванн.
– Да, когда смерть стала неизбежной.
– То есть ты хочешь сказать, что Чэпмен умер от боли? – спросил я.
– Вообще-то, нет, – ответил Тони. – Мы знаем, что он испытывал боль, потому что на вчерашней пресс-конференции нам об этом сказали. – Он махнул рукой на ленту, теперь неподвижную. – Но эти данные не указывают на боль явно, хотя, безусловно, подразумевают ее наличие. Особенно показатель «мозговой активности», отражающий состояние мозга в целом, но не отдельных его участков.
– Иными словами, показуха, – сказала Ванн.
– В основном да, – согласился Тони. – Которая, кстати, неплохо продается. Мы видим, что с мозгом Чэпмена что-то происходило, но что именно, наверняка сказать не можем.
– Кроме того, что он испытывал боль.
– Кроме того, что эти данные убеждают всех в том, будто он ее испытывал, – поправил Тони. – Так или иначе, боль – это лишь симптом. Вообще-то, я бы сказал, что Чэпмен умер от остановки сердца. От инфаркта. Спросите у судмедэкспертов в Филадельфии, они подтвердят.
– Как вы думаете, эти данные могли подделать? – спросила Ванн.
– Нет, или тот, кто сделал это, настоящий мастер своего дела, – ответил Тони. – Конечно, это предварительные выводы, основанные на беглом осмотре. Позже я проведу более основательные тесты. Но даже если их подделали, то для того, чтобы показать уже известный нам факт: Чэпмен умер вскоре после того, как его трил увезли с поля. Поэтому, если их действительно изменили, сразу возникает вопрос – для чего?
– То есть мы возвращаемся к нашей первоначальной теории: Кауфман приказал изъять данные, потому что по-настоящему испугался, – заключил я.
Ванн покачала головой:
– Мы и не переставали так думать. Вопрос заключался в том, чего именно он испугался. И почему из-за этого даже покончил с собой.
– Если действительно покончил.
– Наверняка, – сказала Ванн и кивнула в сторону ленты данных. – Если всю свою жизнь он был заносчивым, самовлюбленным засранцем – а все, с кем я вчера разговаривала, утверждали именно это, – то здесь точно есть нечто, что заставило его совершить такой крутой вираж.
– И что будем делать? – спросил я.
– Пока остановимся на этой мысли и посмотрим, что вы привезли из Филли.
Я кивнул и переправил информацию Диасу, который тут же убрал с виртуального экрана данные Тони и вывел снимок горящей квартиры Чэпмена. В воздухе замерли дым, пламя и копоть.
– Ничего себе! – воскликнул Тони.
– Спасибо, – скромно ответил я. – И я там был.
– Что нашли? – спросила Ванн.
– Да, по сути, ничего. Похоже на обычное тайное гнездышко для встреч с поклонницами.
– Откуда вы знаете, как выглядят тайные гнездышки для встреч с поклонницами?
– Если помните, я когда-то тоже был знаменитостью. Так что эта сфера жизни для меня не в новинку.
Ванн внимательно посмотрела на меня, наклонив голову набок:
– Так у вас… тоже было такое гнездышко, Крис?
– Шутите?
– Шучу, но, возможно, процентов на пять по-настоящему интересуюсь.
– Я бы поднял до десяти процентов, – добавил Тони; Диас молчал, но явно чувствовал неловкость.
– Вы оба просто несносны, и мой ответ – нет, – сказал я. – Кстати, я действительно считал эту квартиру тайным гнездышком до тех пор, пока там не нарисовался кто-то еще и не привел в действие один из трилов.
– Который? – спросила Ванн, и я показал на трил с канавками внизу; она вгляделась в изображение. – Не знаю такой модели.
– Я вообще ни одну модель там не узнал, – сказал я.
– Вот этот похож на продукцию «Ван Димен». – Тони показал на трил с пенисом.
– А вы-то откуда знаете? – удивилась Ванн.
– Очевидно, потому, что находился в непосредственной близости от одной из таких же.
– Так-так, любопытно, – сказала Ванн.
– Хотите узнать о моем сексуальном опыте?
– Ну уж нет, – раздраженно отмахнулась Ванн. – Лучше расскажите про эту компанию.
– Нечего особо рассказывать, – сказал Тони. – Существует рынок сбыта для подобных образцов, крупные фирмы не хотят с этим связываться, поэтому «Ван Димен» получила патент на свою технологию и вносит изменения в конструкцию трилов. Делает модели обоих полов.
– А это что? – Ванн показала на трил с канавками.
– Никогда таких не видел, – пожал плечами Тони. – Но, судя по всему, они для тех же целей.
Ванн посмотрела на меня:
– Крис?
– Уже ищу, – ответил я и подгрузил окно компании. – Находится в Балтиморе.
– Что случилось с теми трилами из квартиры Чэпмена? – спросила Ванн.
– Сгорели. Я попросил полицию Филли конфисковать остатки.
– Завтра заберем тот, что на ходу, и на обратном пути из Филли нагрянем в «Ван Димен», – решила Ванн. – Что-нибудь еще?
– Видео из дома Чэпмена.
– Давайте посмотрим.
