– Я его как-то спросил. Он сказал, что консультантом больше заработает и допуск секретный у него уже есть, а это единственная крутая вещь, которую можно поиметь с нашей конторы.
– Не единственная. Можно еще в людей стрелять.
– Что в этом крутого? Кровь, смерть, куча бумажной волокиты потом.
Ванн посмотрела на меня:
– Крис, у меня и так паршивый день. Сделайте одолжение.
Мы свернули на улицу, где жила Фаулер, и тут же увидели карнавал из красно-синих мигающих огней прямо перед ее домом.
– Твою ж мать, – выругалась Ванн и подъехала к заграждению на дороге.
К нам тут же направился коп, размахивая руками.
– Разворачивайтесь, – велел он.
Ванн выдернула из кармана бумажник и показала значок.
– Скажите, где припарковаться, – бросила она.
Полицейский не обратил на значок никакого внимания.
– Я сказал, разворачивайтесь, – повторил он.
– А я сказала: где мне припарковаться? – набычилась Ванн. – Офицер… э-э… – она присмотрелась к бейджу, – Уилер, если вы намерены и дальше мериться яйцами, уж поверьте, я найду способ, как сделать вас школьным охранником до конца вашего земного существования.
Уилер раздраженно посмотрел на нее.
– Вы что, действительно такая сволочь? – спросил он.
– Да, – ответила Ванн. – Я сволочь. А теперь скажите, где припарковаться.
Уилер решил, что мы не сто́им его времени, и пошел к следующей машине, чтобы их тоже развернуть. Ванн решила, что мы уже на парковке, и вышла.
– Если нас увезет эвакуатор, платите вы, – предупредил я.
Ванн направилась прямиком к дому Фаулер и жестом поманила меня за собой. Внутри толпилась арлингтонская полиция; все пытались казаться важными, но на самом деле выглядели глуповатыми зеваками. Ванн нашла среди них главного и приказала вывести всех из помещения.
В общем, Фаулер мы нашли мертвой. Но этот труп оказался не единственным.
– Вам он не кажется знакомым? – спросила Ванн.
Она показала на человека, скорчившегося на полу гостиной. Примерно пол-лица у него было отхвачено ножом, все еще зажатым в руке Фаулер, но то, что осталось, действительно показалось мне знакомым.
– Терри Эббот, – сказал я.
Трудно забыть того, кто наехал на тебя дважды.
– Ну надо же. – Ванн прошла на кухню. – А тут у нас Филипп Такер. Мертвый как полено.
– Как это произошло?
– Похоже, зарезан. Судя по всему, те годы в «Школе Америк» научили ее неплохо обращаться с ножом.
Я посмотрел на Фаулер с дырой во лбу. Пулю, очевидно, выпустил Эббот, который еще сжимал пистолет. Другая рана зияла у Фаулер в боку. Я предположил, что она появилась первой.
– А вот и участник под номером три, – сообщила Ванн откуда-то из глубины дома.
Я нашел ее в уборной, где, втиснутый между унитазом и ванной, в луже крови, следы от которой тянулись до кухни, лежал третий.
– Мартин Лау, – узнал я.
– Эббот и Такер вернулись на удивление вовремя, чтобы закончить вот так, – сказала Ванн.
Снова подойдя к Фаулер, я наклонился и заметил что-то на ее запястье. Это был номер 73 495, написанный черным фломастером. Я подозвал Ванн, чтобы она тоже посмотрела.
– Это что, почтовый индекс? – предположила она.
Поиски в сети результатов не дали, я хотел сказать об этом Ванн, но она уже ходила по гостиной, заглядывая во все углы. Внезапно она резко развернулась и пошла в заднюю часть дома, я встал и поплелся за ней.
Ванн стояла в спальне Фаулер и отодвигала дверь шкафа.
– Это здесь. – Она повернулась ко мне и ткнула пальцем в шкаф. – Вводите код.
Я подошел ближе. В шкафу был безопасный сейф с кодовым замком. Я набрал 73 495, дверь пискнула и открылась.
Внутри лежали пистолет с патронами и отдельно полный магазин, паспорт и свидетельство о рождении, еще один паспорт и еще одно свидетельство о рождении, уже с другой фамилией, пять тысяч долларов наличными, еще тысяча в евро и фунтах и большая папка с прилепленным на ней стикером.
На стикере было написано: «Агентам Ванн и Шейну, ФБР».
В папке лежал целый ворох компромата.
– Она знала, что мы придем, – быстро перебирая страницы, сказал я.
– Она просто видела, как растет гора трупов, – отозвалась Ванн. – И знала, что мы вернемся за ней.
– Там еще что-то есть, – заметил я и вытащил планшет.
Экран был черным. Я осторожно нажал кнопку включения, и на экране появилось снятое на «рыбий глаз» изображение кухни и гостиной. Следы кровавой расправы деликатно остались за пределами основного фокуса над кухонным столом.
Ванн посмотрела на планшет и быстро вышла из комнаты. Секундой позже я увидел на экране, как она входит в гостиную.
– Это в реальном времени! – закричал я и, присмотревшись повнимательнее, увидел внизу экрана таймер. – Он записывает!
Ванн вернулась в спальню и кивнула на планшет:
– Сможете отмотать?
Я кивнул и потянул ползунок времени назад. По экрану спиной вперед побежала арлингтонская полиция, потом долго не было ничего, кроме мертвых тел. Вслед за этим мертвецы снова ожили и после нескольких минут запущенного в обратном порядке убийства уселись за кухонный стол. На этом месте я остановил перемотку, включил воспроизведение, и мы стали смотреть видео без звука.
За столом сидели все четверо, Фаулер и Лау явно ругались. Через какое-то время Лау что-то сказал Эбботу, сидевшему напротив Фаулер. Эббот выхватил пистолет и выстрелил в Фаулер. Она резко наклонилась в сторону, нырнула под стол и откуда-то извлекла нож. Лезвие дернулось влево, резанув Лау по шее. Он упал со стула, зажал рану руками и отполз подальше от Фаулер.
Эббот выстрелил снова, по меньшей мере дважды, и оба раза промазал. Фаулер перекинула нож в другую руку и полоснула Эббота по лицу, срезав изрядную часть, а потом еще вонзила нож ему в шею. Такер к тому времени уже вскочил и в отчаянии пытался убежать от нее, но она настигла его и очень профессионально разрезала ему по меньшей мере три главные артерии. Поглощенная этим занятием, она не заметила, как лежащий на полу Эббот поднял пистолет, а когда повернулась, он выстрелил ей в лоб.
Фаулер упала, не выпустив ножа из руки. Эббот опустил пистолет и больше не шевелился.
– Зрелище не из приятных, – сказал я.
– Вы взяли запись? – спросила Ванн.
– Уже переписал себе.
Ванн кивнула и снова вышла из спальни. Я положил планшет на место, забрал пухлую папку с бумагами и прошел за ней в кухню. Она стояла, наклонившись над столом. Потом жестом предложила сделать то же самое.
