– Агент Шейн, – сказала она, протягивая руку.
– Агент Ванн, – сказал я, отвечая на рукопожатие.
И умолк в ожидании того, что́ она еще изречет. Всегда интересно наблюдать, что люди станут делать при встрече со мной, не только из-за того, кто я, но и из-за того, что я хаден. Обычно либо одно, либо другое вызывает комментарии.
Ванн не сказала больше ничего. Просто убрала руку и продолжила посасывать никотиновую палочку.
Ну что ж, выходило так, что разговор надо было начинать мне.
Я взглянул на машину, рядом с которой мы стояли. Из ее раскроенной крыши торчало большое кресло.
– Наше? – спросил я, кивая в сторону машины с креслом в крыше.
– Косвенным образом, – ответила она. – Вы записываете?
– Могу, если хотите. Некоторые предпочитают, чтобы я не записывал.
– Я хочу, чтобы вы записали, – сказала Ванн. – Вы на работе. И значит, должны записывать.
– Извольте, – согласился я и включил запись.
Потом стал обходить машину со всех сторон, снимая ее с различных ракурсов. Ударопрочное стекло в окнах растрескалось, несколько кусочков выпало. На машине были дипломатические номера. В десяти ярдах какой-то мужчина орал в трубку мобильного по-армянски. Меня так и подмывало перевести его крик.
Ванн молча наблюдала за мной.
Закончив съемку, я посмотрел вверх, на дыру в стене отеля на седьмом этаже.
– Это оттуда кресло прилетело? – спросил я.
– Не исключено, что догадка верная. – Ванн вынула сигарету изо рта и сунула ее в карман жакета.
– Идем наверх?
– Я ждала вас.
– Простите, – сказал я и снова задрал голову. – Столичная полиция уже здесь?
– Я перехватила звонок из их канала. Подозреваемый – интегратор, а это наша территория.
– Вы уже сообщили об этом полиции? – спросил я.
– Я ждала вас, – повторила Ванн.
– Простите, – снова сказал я, и она мотнула головой в сторону вестибюля гостиницы.
Мы зашли внутрь и доехали на лифте до седьмого этажа, откуда прилетело кресло. Ванн прицепила свой фэбээровский значок на лацкан, я вывел свой на нагрудный дисплей.
Когда двери лифта открылись, мы увидели копа в форме. Она сразу подняла руку в предостерегающем жесте, останавливая нас. Мы дружно указали на значки. Она скривилась, пропустила нас вперед и что-то прошептала в рацию, когда мы направились к толпе полицейских у входа в номер.
Мы уже прошли полпути, когда из номера высунулась какая-то женщина, повертела головой, заметила нас и, громко топая, двинулась навстречу. Мельком взглянув на Ванн, я увидел, что она нацепила на лицо улыбку.
– Детектив Тринх, – сказала моя напарница, когда женщина подошла ближе.
– Нет, – отрезала полицейская вместо приветствия. – Ни за что. Это не имеет к тебе никакого отношения, Лес.
– Я тоже рада тебя видеть. Увы, ты ошибаешься. Твой подозреваемый – интегратор. Ты понимаешь, что это значит?
– «Все предполагаемые преступления с участием транспортеров личности или интеграторов подпадают под федеральную юрисдикцию», – процитировал я из устава Бюро.
Тринх окинула меня мрачным взглядом, потом демонстративно отвернулась, обращаясь к Ванн. Я решил отложить наше личное общение на потом.
– Мне неизвестно, что мой подозреваемый – интегратор, – процедила Тринх.
– Зато мне известно, – заметила Ванн. – Когда ваш офицер позвонил с места преступления, он идентифицировал подозреваемого. Это Николас Белл, интегратор. Состоит в нашей базе данных. Зафиксирован его пинг-запрос в момент, когда ваш офицер вырубил его.
При упоминании имени я повернулся к Ванн, но она продолжала смотреть на Тринх.
– То, что у него такое же имя, еще не делает его интегратором, – буркнула та.
– Брось, Тринх. Неужели ты правда хочешь заниматься этим перед детьми?
Я не сразу понял, что она говорит обо мне и копах в униформе.
– В нашей перебранке ты точно проиграешь, – сказала Ванн. – Лучше пусти нас внутрь и дай выполнить нашу работу. Если окажется, что все замешанные были в это время в Вашингтоне, мы передадим тебе все, что накопали, и отвалим. Давай будем паиньками и решим все миром. А то я ведь могу и перестать благодушествовать. Ты же еще помнишь, что это значит.
Тринх молча развернулась и скрылась за дверью номера.
– Я кое-чего не уловил, – заметил я.
– Вы знаете все, что вам нужно, – отрезала Ванн и шагнула в номер 714; я последовал за ней.
На полу ничком лежало тело мужчины с перерезанным горлом. Кровь пропитала ковер, забрызгала стены, кровать и стул. По комнате гулял ветер: в окне, занимавшем всю стену от пола до потолка, зияла дыра, куда, судя по всему, и улетело кресло.
– Известно, кто он? – глядя на труп, спросила Ванн.
– Документов никаких, – ответила Тринх. – Пока выясняем.
Ванн оглядела комнату, словно что-то искала.
– Где Николас Белл? – спросила она у Тринх.
Та криво улыбнулась.
– В участке, – сказала она. – Первый прибывший на место преступления офицер обезвредил его, и перед вашим приходом мы отправили его в участок.
– Что за офицер?
– Тиммонс. Его здесь нет.
– Мне нужна его съемка ареста.
– Я не…
– Тринх, она нужна мне прямо сейчас! Куда выслать, ты знаешь. Передай Тиммонсу.
Тринх снова скривилась, но вытащила телефон и позвонила.
– Что-нибудь передвигали? Трогали? – спросила Ванн у полицейского в форме.
– Мы – нет, – ответил тот.
Ванн кивнула.
– Шейн! – позвала она.
– Да, – сказал я.
– Начинайте снимать картограмму. Не упускайте никаких деталей. Осторожней со стеклом.
– Уже, – сказал я.
Я заранее включил режим записи. Наложил сверху трехмерную сетку, чтобы облегчить идентификацию, когда заглядываешь под кровати и в углы, и маркировал все объекты. Обошел номер, старательно заглянул в каждый угол, опустился на колени перед кроватью, включил налобный фонарь, чтобы лучше все разглядеть. И под кроватью действительно нашлось кое-что интересное.
– Там окровавленные осколки, – объявил я, потом встал и показал на стол, где стояли стаканы и две бутылки с водой. – На полу возле стола тоже осколки. Похоже, наше орудие убийства.
– Вы закончили с картограммой? – спросила Ванн.
– Почти, – ответил я и еще несколько раз прошелся по комнате, чтобы ничего не упустить.
– Полагаю, у вас тоже есть картограмма, – обратилась Ванн к Тринх.
