– Интересно почему.
– Забастовка, грузовики на окружной, но вы, я уверена, об этом уже знаете. Когда изо дня в день стараешься усложнить людям жизнь, они в конце концов приходят в бешенство. А теперь, когда на марш в город съехались толпы ваших, мишеней для того, чтобы выплеснуть свою злость, хоть отбавляй. Открылся сезон охоты на трилов. На втором участке сегодня было пять нападений.
– И что вы об этом думаете?
– Буду счастлива, когда марш закончится и я смогу снова ловить с поличным студентов, справляющих малую нужду на тротуаре.
– Хм, – только и ответил я. – Детектив Тринх, о чем вы хотели со мной поговорить?
– Мне любопытно, что вы думаете о своем новом напарнике.
– Пока у нас все нормально.
– Вы же слышали о ее бывшей напарнице.
– Слышал. Ну и что?
– Ванн рассказывала о том, что с ней случилось?
– Я так понял, какой-то сбой с оружием.
– Можно и так сказать. Однако есть и другие версии.
– Например? – поинтересовался я.
– Например, что напарница Ванн предпочла пулю в живот дальнейшему общению с ней.
– Как-то уж слишком сурово.
– Отчаянные времена – отчаянные меры.
– Мне ничего об этом не известно, – сообщил я.
– Да, возможно, – сказала Тринх. – Но о том, что Ванн была интегратором, вы знаете.
– Об этом я слышал.
– Когда-нибудь задумывались над тем, почему она уволилась?
– Мы знакомы всего два дня, – заметил я, – один из которых я провел в другом часовом поясе. Так что нам не хватило времени поведать друг другу свои биографии.
– Уж вашу-то она знает досконально.
– Ничего удивительного. Ее знают все.
– Тогда разрешите мне просветить вас насчет ее богатой событиями жизни, – сказала Тринх. – Ушла Ванн, потому что просто не потянула эту работу. Правительство вбухало кучу денег, чтобы сделать из нее интегратора, а у нее, видите ли, фобия. Она боится уступать людям свое тело. Можете попросить ее – пусть расскажет про два своих последних интеграторских сеанса. Слухи о них весьма впечатляющи.
– О них я тоже не слышал.
– Это объясняет все ее так называемое «самолечение», если только вы не упустили из виду то, что она без конца курит, пьет и шляется по барам, выискивая кандидатов для перепихона.
– Я заметил, – сказал я.
– В этом плане она не слишком разборчива.
– В самом деле, – согласился я. – Вероятно, вы – тому доказательство.
– Мы никогда не трахались, если вы об этом, – улыбнулась Тринх. – Хотя не исключено, что Ванн трахалась со своей бывшей напарницей. Но, думаю, вам это не грозит.
– Тринх, у вас пунктик насчет хаденов? – спросил я. – Подобные шуточки не отпускают с бухты-барахты.
– Мне кажется, вы меня не поняли. Вам повезло в том, что вас она не будет трахать таким способом. Но непременно отыщет другой способ, уж будьте уверены.
– Понятно, – кивнул я. – Послушайте, Тринх, уже поздно, а у меня был трудный день. Поэтому, если вы наконец перейдете к истинной цели своего разговора со мной, я буду вам крайне признателен. При условии, разумеется, что вы не будете продолжать лить помои на мою новую напарницу.
– Моей целью было предупредить вас, агент Шейн, – сказала Тринх. – Ванн умна, но не так умна, как о себе думает. Она хороший работник, но не настолько хороший, какой себя считает. Она много треплется о том, как следует поступать другим, но предпочитает смотреть сквозь пальцы на собственное дерьмо. Может, вы это уже заметили, а может, и нет. Но скажу вам как человек опытный в этих делах: если вы этого еще не заметили, то очень скоро заметите.
– То есть она – бомба с часовым механизмом, и мне лучше не находиться рядом, когда она взорвется, – подытожил я. – Просто клише из инструкции, да и только. Ясно.
Тринх подняла руки с выражением полнейшей невозмутимости.
– Может, я ошибаюсь, Шейн, – сказала она. – Может, я просто еще одна сучка, которой не повезло с ней сработаться, а вы с ней отлично поладите, и вам не придет в голову загонять себе пулю в живот и всякое такое. Если так – прекрасно. Искренне желаю вам обоим счастья. Но ведь я могу оказаться и права. И если так – присматривайте за своей напарницей, Шейн.
– Непременно, – пообещал я.
– Вокруг хаденов затевается что-то странное, и пахнет оно скверно, – сказала Тринх. – Сначала эта таинственная смерть в «Уотергейте», теперь взрыв на «Лаудон фарма», который, я знаю, вы тоже расследуете. Если вы с ней действительно нащупали что-то по-настоящему крупное, вам совсем не нужно, чтобы она вдруг съехала с катушек. Когда она пойдет на дно, она и вас потянет за собой, хотите вы этого или нет.
– Еще одно клише, – произнес я.
– Пусть клише, – кивнула Тринх. – С другой стороны, вы ведь у нас один из самых знаменитых хаденов. По крайней мере, в прошлом. Но тем не менее в наличии еще достаточно знаменитых, чтобы люди назвали вас штрейкбрехером за ваш недавний выход на работу во время забастовки. Как это будет выглядеть, если вы накосячите из-за Ванн? Как это будет выглядеть для вашего отца, будущего сенатора от Виргинии?
Я промолчал. А что тут скажешь?
– Я лишь хотела, чтобы вы задумались, Шейн, – заключила Тринх. – А уж вам решать, прислушаться к этому совету или нет. Спокойной ночи. Надеюсь, сегодня вам больше никого не придется спасать. – С этими словами она повернулась и пошла к машине.
В моем новом доме меня ждал приветственный комитет из трилов. Едва я переступил порог, как меня осыпало дождем из конфетти.
– Ух ты! – отмахиваясь от крошечных кусочков бумаги, воскликнул я.
– Мы хотели, чтобы в первый же вечер ты почувствовал себя как дома, – сказал Тони.
– Обычно в меня не бросают конфетти, когда я прихожу домой.
– А может, стоило бы?
– Кстати, откуда у вас конфетти? – спросил я.
– Остались с Нового года, – ответил Тони. – Сейчас это не важно. Еще мы хотели поблагодарить тебя за то, что ты заступился за нашу Тайлу. Она нам все рассказала.
– Не самый обычный способ знакомиться с новыми соседями, – заметила Тайла.
– Надеюсь, он никогда не станет обычным, – сказал я.
– Меня бы это устроило, – согласилась Тайла.
– А вот и другие твои новые соседи, – объявил Тони и указал на двух оставшихся трилов. – Это Сэм…
– Привет, – сказал Сэм и поднял руку.
– Привет, – поздоровался я.
– …а это близнецы Джастин и Джастина, – добавил Тони, показывая на последнего трила.
Я уже собирался спросить, как они умещаются в одном теле, когда в поле зрения выскочило сообщение от Тони: «Не спрашивай, объясню потом».
