– Ей ее жизнь нравится.
– Что ж, если это делает ее счастливой, тогда конечно. Смотри-ка – наш трудный ребенок идет. – Мама указала на Стивенса, который возвращался с ее бокалом в руке.
Трибуны разразились неистовым ревом. И не потому, что мама получила свой бокал, а потому, что на поле Дуэйну Чэпмену оторвали голову.
– Терпеть не могу эти моменты, – поморщилась мама.
– Игрок не пострадал, – заверил ее Стивенс. – Выглядит жестоко, но ведь это всего лишь трил. Сам игрок и его настоящая голова в безопасности. В конце концов, он же хаден.
Мама молча смерила его взглядом.
– Ну… вы об этом и так знаете, – смущенно добавил Стивенс.
Мама продолжала не отрываясь смотреть на него.
– Мне надо вернуться к боссу, вдруг у нее есть ко мне какие-нибудь поручения, – пробормотал Стивенс и торопливо удалился.
Мама проводила его взглядом, потом снова стала смотреть на поле, где лежал обезглавленный трил Чэпмена. В то время как его голова, которой завладела команда противника, со скоростью один сокрушенный трил за метр продвигалась к воротам.
– Меня расстраивает вид обезглавленного трила на поле, – сказала мама. – Я сразу начинаю думать о тебе.
– Ни один из моих трилов еще ни разу не терял головы, – успокоил я ее.
– А когда ты на велосипеде выехал на дорогу перед грузовиком? – напомнила мама. – В восемь лет.
– Тогда мой трил столкнулся с грузовиком и развалился на куски, так что потеря головы уже не имела значения.
– Это-то меня и беспокоит, – сказала мама. – Конструкция трилов не подразумевает съемные части.
Я указал на поле, где «Бэйз» и «Сноубёрдз» гонялись друг за другом с мечами и боевыми молотами.
– У этих трилов все иначе, – сказал я. – Отсечение голов или конечностей привносит в игру драматизм.
Будто в подтверждение моих слов, игрок «Сноубёрдз» мощным ударом отрубил руку одному из «Бэйз». Тот в ответ хрястнул обидчика по черепу молотом. Затем оба игрока кинулись к голове Дуэйна Чэпмена. Толпа восторженно завыла.
– Кажется, мне не очень нравится эта игра, – снова поморщилась мама.
– А вот все мои соседи ее просто обожают. Когда они узнали, что я собираюсь на матч, то даже сговорились между собой убить меня и забрать билет. Они настоящие фанаты.
– Но тебе-то самому она ведь не слишком нравится? Я заметила, как ты пожал плечами, когда Стивенс спросил, не болельщик ли ты. И я не припомню, чтобы она тебе в детстве нравилась.
– Мне больше нравился баскетбол, – заметил я.
– Естественно, – сказала мама. – Баскетбол очень много сделал для нашей семьи. Но ты не ответил на вопрос.
Я молчал, думая, как ответить на такой вопрос.
Длинный вариант ответа мог бы выглядеть примерно так.
У меня синдром Хаден. Я заразился им в таком юном возрасте, что даже не помню себя здоровым. С этой болезнью ты заперт в собственном теле, когда работает лишь мозг, а тело неподвижно. Хадены составляют около одного процента от населения планеты; только в Соединенных Штатах их примерно четыре с половиной миллиона – иными словами, почти население штата Кентукки.
Нельзя оставить без внимания то, что население Кентукки заточено в их головах, тем более если одной из жертв болезни стала Маргарет Хаден, в ту пору первая леди США, в честь которой синдром и получил свое название. Поэтому Соединенные Штаты и другие страны выделили огромные средства на создание специальной исследовательской программы, благодаря которой были созданы встроенные нейронные сети, позволившие хаденам общаться, онлайн-пространство «Агора», где мы могли существовать как отдельное сообщество, а также человекоподобный транспортер личности, больше известный как трил, давший нам возможность передвигаться и взаимодействовать с нехаденами почти на равных.
Почему я сказал «почти на равных», думаю, понятно. Люди есть люди. Как это ни печально, многие из них не готовы относиться к роботу так же, как они относились бы к человеку на его месте. Мистер Скользкий Тип, который пытался всучить мне пустой бокал, едва я вошел в ложу, тому подтверждение.
При этом трилы действительно машины. Несмотря на то что в целом они рассчитаны на функционирование в стандартных пределах человеческой силы и скорости, для спорта трилы, как правило, не годны. Хотите, чтобы ваш сослуживец-хаден играл за офисную футбольную команду? Пожалуйста. А вот встать на вторую базу за «Вашингтон нэшионалс» – никогда. Да, это повлекло за собой судебные разбирательства. И оказалось, что в глазах закона трилы вовсе не то же самое, что человеческие тела. Для суда они как автомобили.
Другое дело – хилкета. Этот спорт был придуман для людей, управляющих трилами, то есть для спортсменов-хаденов. И он даже больше популярен среди нехаденов, а это означает, что игроки-хадены становятся настоящими знаменитостями за пределами хаденского сообщества. Спустя всего десять лет после своего возникновения Североамериканская хилкетная лига уже насчитывала двадцать восемь команд в четырех дивизионах по всем Соединенным Штатам и Канаде; каждую игру сезона посещало в среднем пятнадцать тысяч зрителей, причем только пять процентов из них были хаденами, а ее спортсмены зарабатывали миллионы, и постеры с их изображениями украшали детские спальни. Это имело большое значение для хаденов и для всех, кому они были небезразличны.
Пока я смотрел, как голова Дуэйна Чэпмена летит в ворота, принося «Сноубёрдз» восемь очков, я, разумеется, не мог не думать о том, что игроки набирают очки, гоняясь друг за другом с холодным оружием и устраивая фальшивые казни, – вот почему хилкета так популярна. Это командная гладиаторская борьба на футбольном поле, с извращенной балльной системой. О таком градусе жестокости мечтает любая другая спортивная команда, но не может себе этого позволить, потому что люди, в отличие от трилов, смертны.
Получается, те, кто играет в хилкету, как бы не совсем люди. И это тоже важно для хаденов и всех, кому они небезразличны.
В общем, хилкета для хаденов – это одновременно и способ заявить о себе, и средство отчуждения.
Отсюда вывод: сложно все это.
Во всяком случае, для хаденов. Остальные же просто с любопытством наблюдают, как трилы отрывают друг дружке головы.
– Нормально отношусь, – наконец ответил я маме.
Она кивнула, отпила из бокала и снова махнула рукой на поле:
– Что там сейчас происходит?
Игра к тому времени приостановилась; обезглавленный трил Дуэйна Чэпмена погрузили на тележку и увезли с поля. Со скамейки запасных «Бэйз» вышел другой игрок.
Ответить я не успел – по встроенной связи позвонил Тони Уилтон, один из моих соседей по дому.
– Ты на стадионе? – спросил он.
– Да, в ВИП-ложе, – ответил я.
– Все, дружба врозь!
