– Здесь мы держим тяжелое, что не хочется таскать вверх-вниз по лестнице, – объяснила Мэйв, ведя его к упомянутой лестнице – деревянным ступеням в подвал. – Легкое, вроде одежды, лежит внизу.
Это походило на первые кадры ужастика, в котором Корваллис никогда бы не выбрался из подвала, но отступать было поздно. Мэйв спускалась по лестнице обычным шагом, хотя и с некоторыми предосторожностями – держась за перила и наклоняясь в сторону сильнее, чем человек на здоровых ногах. Сквозь серебристый спандекс было видно, как движутся ее трицепсы и мышцы спины. Бетонный пол внизу выглядел так, будто на него многократно проливали разные напитки. Свет Мэйв включать не стала, сочтя, что хватит и маленьких окошек под потолком.
– Аккуратно, не споткнись, – посоветовала она, что было трогательно, поскольку Корваллис-то шел на своих ногах.
Повсюду по какой-то неочевидной ему схеме были расставлены картонные коробки разного размера и древности. Некоторые были открыты. Там лежали футболки, не сложенные, а брошенные как попало. Преобладали логотипы «Каньонленд эдвенчерс» и прочая туристическая символика, связанная с Моавом, штатом Юта или рекой Колорадо. На коврике в углу валялась огромная груда футболок. Пахло чистой тканью.
– Что такое «Зтетика»? – спросил Корваллис, беря черную футболку с совершенно другим, абсолютно не туристическим логотипом.
– Мой покойный стартап. Понимаешь, если соединить «протез» и «эстетика», отрезать начало…
– Понял.
– Слово «протез» из греческого, – настаивала она, как будто он с ней спорит. – От «простетика», что означает «прибавление». Протез прибавляет силы.
Корваллис кивнул:
– Здорово! Отличное название.
Она вроде бы осторожно приняла комплимент, но тут же отбросила:
– Дурацкое слово. Звучит нелепо и некрасиво.
– Это хорошее условное название, – сказал он. – Перед выходом на рынок нанимаете брендинговую компанию, и она придумывает красивое название для публики.
Это вроде бы немного ее успокоило.
– Можно я возьму такую? – спросил Корваллис, показывая футболку с надписью «Зтетика».
– Почему?
Он не стал говорить, что у айтишников это своего рода фетишизм – коллекционировать вещи с символикой безвестных сгинувших компаний.
– Мне нравится название и то, что оно значит. И это память о сегодняшнем дне.
Она фыркнула:
– О дне, когда Моав разбомбили?
На миг он умолк, напуганный силой ее ехидства. Ощущение было такое, словно он ехал по прекрасной дороге на полностью исправной машине и неожиданно улетел в кювет.
И тогда Корваллис одновременно включил обоих Фортрастов, Ричарда и Зулу.
– Нет, – сказал он. Кровь прилила к лицу и к ушам, так что собственный голос показался ему чужим. – О дне, когда я ехал с тобой в кузове.
Она попятилась на шаг и подняла брови:
– Можешь взять. Размер правильный выбери.
– Ладно. Не смотри на меня.
Он стянул тунику через голову и бросил на пол.
– И ты, – ответила Мэйв.
Послышались щелчок, глухой удар и свистящий шорох. Корваллис обернулся и увидел, как Мэйв стягивает серебристую кофту. Для этого ей пришлось скинуть с плеч красные подтяжки, так что карго-шорты упали на пол. Теперь она осталась в спортивном лифчике и бабушкиных трусах.
– Ой, извини, – выговорил он.
– Ты смотрел? – шутливо возмутилась она. – Пустяки. Ничего такого, чего ты не мог бы увидеть на пляже, верно?
Корваллис вновь повернулся к ней спиной и делал вид, будто перебирает футболки.
– И все равно… я не хотел…
За спиной послышались бионические шаги.
– Тебе помочь?
– Спасибо, и я сам.
Мэйв подошла очень близко и, протянув руку из-за его спины, вытащила футболку.
– Эта будет классно на тебе смотреться. Повернись, проверим размер.
Корваллис повернулся. Мэйв приложила к нему футболку и оглядела его сверху донизу.
– Коротковата. Дуделку не закрывает, – сказала она.
Корваллис предположительно угадал, что означает термин.
– Семейные трусы не идеальны в вопросах сдерживания дуделки, – признал он.
– В одной из коробок есть зтетиковские плавки. Эластичные и плотные. – Она бросила футболку в коробку.
Мгновение они стояли, глядя друг на друга почти в упор. Когда Мэйв стянула капюшон, спутанные волосы рассыпались по спине. Она даже не удосужилась их расправить.
Корваллис медленно взял ее за бедра.
– Знаешь, что было, когда умер мой друг и первый шок остался позади? Примерно ко времени похорон? – спросил он.
– Тебе совершенно некстати хотелось трахать все, что движется?
– Да. А с тобой такое бывало?
– Ага. Когда умер отец. Когда умерла моя компания. И теперь. Хотя в данном случае никто не умер. – Мэйв шагнула ближе, так что его выпирающая под семейными трусами дуделка оказалась в четверти дюйма от ее живота. – Это от мыслей о смерти, да? Типа «жизнь коротка – надо ею пользоваться».
Он притянул Мэйв к себе и прижал стоящую вертикально дуделку к ее животу. Мэйв обхватила его шею и прижалась крепче. В итоге они занялись сексом на огромной груде футболок, которые было удобно хватать комами и подсовывать под себя для смены поз. Мэйв почти ничего не говорила, но у Корваллиса сложилось впечатление, что она хочет трогать себя и при этом иметь возможность смотреть ему в лицо. Они сумели это осуществить за счет, как сказали бы в пауэрпойнтовской презентации, гибкой перекомпоновки футболочной модульной структуры. Корваллис кончил первым, что было почти неизбежно, так как у него три года никого не было. Но он не выходил, пока не кончила она, глядя на него из-под полуприкрытых век.
Через какое-то время Мэйв попросила отнести ее на закорках в душ и оставить в кабинке. Потом Корваллис спустился в подвал за ее протезами. Покуда она мылась, он сделал попытку прибраться. Его сперма, следуя своему предназначению, ухитрилась распределиться по максимальному количеству футболок, а также по коврику. В углу подвала стояла стиральная машина; Корваллис забил ее до отказа и включил. Тут же сквозь белый шум душевой кабины прорвался голос Мэйв, сообщавшей, что он чертов придурок. Корваллис переключил цикл на холодную воду.
Все это время часть его существа, которая была ответственным руководящим сотрудником, оставалась связанной в чулане с кляпом во рту и пыталась привлечь к себе внимание, выстукивая лбом морзянку по полу. Учитывая, чем занимались остальные его части, это было практически безнадежно, но теперь, когда Корваллис в зтетиковской футболке и плавках сидел в офисе, тянул посткоитальное пиво и слушал, как Мэйв моет голову, он различил далекий глухой стук и задумался о более широком контексте сегодняшнего дня. Лауринас просил его спасти компанию или что-то такое.
