34. Selart A. Der livländische Deutsche Orden und Russland // L’Ordine Teutonico tra Mediterraneo e Baltico. Incontri e scontri tra religioni, popoli e culture / hg. v. H. Houben, K. Toomaspoeg. Galatina: M. Congedo, 2008. S. 253–287.
35. Selart A. Livland, ein russisches Erbland? // Der wertvollste Besitz des Imperiums. Russische Perspektiven auf die Ostseeküste (16.-20. Jh.) / hg. v. K. Brüggemann, B. Woodworth. Köln: Böhlau, 2012. S. 29–65.
36. Selart A. Political Rhetoric and the Edges of Christianity: Livonia and Its Evil Elements in the Fifteenth Century // The Edges of the Medieval World / ed. by G. Jaritz, J. Kreem. Budapest: Central European University, Department of Medieval Studies, 2009. S. 55–69.
37. Sennig A. Beiträge zur Heeresverfassung und Kriegsführung Altlivlands zur Zeit seines Untergangs. Jena: [о. V.], 1932. 170 S.
38. Urban W. The Livonian Crusade. Washington: Lithuanian Research and Studies Center, 1981. 562 p.
Список сокращений
A3P — Акты, относящиеся к истории Западной России
П1Л — Первая Псковская летопись
П2Л — Вторая Псковская летопись
ПЗЛ — Третья Псковская летопись
AHL — Archiv der Hansestadt Lübeck, Lübeck
APG — Archiwum Panstwowe w Gdansku, Gdansk
Codex epistolaris 3 — Codex epistolaris saeculi decimi quinti / coll. A. Lewicki. Krakau: nakladem Akademii Umiejеtnosci, 1894. Vol. 3. 607 s.
GStA PK — Geheimes Staatsarchiv preußischer Kulturbesitz, Berlin
HHStA — Haus-, Hof- und Staatsarchiv, Wien
Hildebrandt 4 — Hildebrandt H. Bericht über die im Reval’schen Rathsarchiv für die russisch-livländischen Wechselbeziehungen im 15. und 16. Jahrhundert ausgeführten Untersuchungen // Melanges Russes tires du Bulletin historico-philologique de l’Academie des scienes. SPb., 1865. Vol 4. S. 716–802.
Höhlbaum — Höhlbaum K. Urkundliche Beiträge zur Geschichte Livlands im 15. Jahrhundert. Dorpat: H. Laakmann, 1873. 44 S.
HR 3 — Hanserecesse. Die Recesse und andere Akten der Hansetage. Abt. 3
HUB — Hansisches Urkundenbuch
Index (Lewicki) — Index Codex epistolaris saeculi decimi quinti / coll. A. Lewicki. Krakau: nakladem Akademii Umiejеtnosci, 1894. Vol. 3.
Index (Napiersky) — Index corporis historico-diplomaticus Livoniae, Estoniae, Curoniae oder Kurtzer Auszug aus derjenigen Urkunden-Sammlung für die Geschichte und das alte Staatsrecht Liv-, Ehst- und Kurlands / hg. v. K. Napierski. Riga, Dorpat, 1835. Bd. 2.
LVVA — Latvijas Valsts vestures arhlvs, Riga
Mallinckrodt UB 1 — Urkundenbuch der Familie von Mallinckrodt / hg. у. G. von Mallinckrodt. Bonn, 1911. Bd. 1.
Mitteilungen 4 (1849) — Die Feldzüge der Russen in Livland und der Livländer in Russland um das Jahr 1480 // Mitteilungen aus der Geschichte Liv-, Ehst- und Kurlands. 1849. Bd. 4. S. 88–147.
RLA — Russisch-Livländische Urkunden / hg. v. К. E. Napiersky. St. Petersburg 1868.
TLA — Tallinna Linnaarhiiv, Tallinn
FMU 4 — Finlands Medeltidsurkunder / i udg. af R. Hausen. Helsingfors, 1924. T. 4
Приложение
Война Ливонского ордена с Новгородом 1443–1448 гг
Война, которую Великий Новгород вел с Ливонским орденом в 1443–1448 гг., не получила подробного освещения в историографии. Между тем по своим военно-техническим и политическим характеристикам она являлась предшественницей войн Нового времени, связанных с борьбой за «dominium maris Baltici». Она продемонстрировала слабость военного потенциала Ливонского ордена и его зависимость от внешней поддержки, а также способность Новгорода самостоятельно решать свои внешнеполитические проблемы.
Война Ливонского ордена с Новгородом в 1443–1448 гг. — самый продолжительный из русско-ливонских вооруженных конфликтов Средневековья — отличалась рядом специфических особенностей: 1) военные действия велись не на псковской границе, как обычно, а близ Нарвы; 2) торговые интересы в ней откровенно преобладали над политическими, что роднит ее с будущими «торговыми войнами»; 3) ее сопровождала сложная дипломатическая игра, в которой участвовали Пруссия, Польско-Литовское государство, ганзейские города и Дания; 4) в ходе войны руководством Ливонского ордена в лице магистра Хейденрейха Финке фон Офенберга (1439–1450) была реанимирована и использована в качестве идеологической посылки идея «священной войны» времен крестовых походов; 5) применение противниками наемников и артиллерии придает этой войне сходство с вооруженными конфликтами Нового времени.
Вместе с тем, русско-ливонская война 1440-х гг. принадлежит к разряду «неизвестных войн», упоминание о которых, как правило, не сопровождается всесторонним анализом, а потому насыщено априорными и тенденциозными заключениями. В ответ на реплику зарубежных исследователей, представлявших эту войну как неудачную попытку Ливонского ордена противостоять «русской экспансии» [1, с. 118; 2], советские историки усмотрели в ней проявление борьбы Новгорода с орденом, не желавшим проникновения на Балтику русского торгового капитала и осуществлявшим в отношении русских земель агрессивную политику [3–7]. Новый подход в определении характера войны 1443–1448 гг. продемонстрировал Б. Диркс, который, в частности, отметил ее сходство с войнами Нового времени [8].
Русские источники, повествующие о войне 1443–1448 гг., представлены исключительно новгородскими и псковскими летописями, однако существует современная им ливонская документация, в первую очередь корреспонденция Ливонского ордена, опубликованная на рубеже XIX–XX вв. и мало известная российским исследователям [9]. Поскольку данный вооруженный конфликт вышел за рамки двустороннего противостояния, связанные с ним проблемы могут быть разрешены лишь с учетом широкого круга обстоятельств, касающихся не только Новгорода и Ливонского ордена, но и других его фигурантов, что также позволит скорректировать некоторые устоявшиеся представления.
Принято считать, что поводом к ней послужили пленение и убийство переводчика графа Герхарда фон Клеве Германа Кокена в Ямгороде, у которого тогда существовали серьезные трения с орденской Нарвой [7, с. 120]. Конфликты между русскими и ливонскими торговыми городами были не редкостью, хотя власти Новгорода, во владениях которого находился Ямгород, заинтересованные в поддержании международного товарообмена, в целом старались избегать столь грубого насилия [10, S. 100–104; 11, с. 75–77]. В поисках правосудия граф обратился к ливонскому магистру Финке фон Офенбергу и просил его взыскать с Новгорода пеню за причиненный ему урон, а до того арестовать всех приехавших в Ливонию новгородских купцов. Магистр, равно как и власти ливонских городов и рижский архиепископ Шарфенберг, чтобы не спровоцировать нападение русских на Ливонию, отказались это сделать [9, Bd 9, № 446, 455, 620]. Тогда оскорбленный аристократ приказал в начале 1440 г. арестовать товары ливонских купцов, находившихся в его владениях. Магистр вынужден был дать обещание поднять этот вопрос во время переговоров с новгородцами [9, Bd 9, № 577, 697; Bd. 10, № 43], но к радикальным мерам все же не прибегнул. Осторожность магистра несложно понять, если иметь в виду тяжелое состояние ордена, в 1435 г., претерпевшего сокрушительный разгром в битве с литовцами на р. Свента и ослабленного затяжной внутренней борьбой «вестфальцев» и «рейнцев» [12; 13].
