Темная тень занимает весь дверной проем. Я ошиблась: он не разделся. Всё ещё в брюках, только рубашка расстёгнута.
- Ты что-то хотел? - шепотом спрашиваю я под нарастающее биение сердца.
- А ты? Хотела что-нибудь?
Я машинально подтягиваю к груди одеяло, потому что, не дождавшись моего ответа, темная фигура начинает приближаться.
12
Хорошо, что полумрак спальни скрывает всю гамму эмоций, написанных на моем лице и то, как пальцы нервно сжимают одеяло. Ты ведь могла предвидеть такой исход, правда? Парень, который однажды уже говорил о запоминающемся сексе с ним, остается в твоей квартире. Он знает, что ты лежишь в соседней комнате и на тебе минимум одежды. Он ведь не евнух, чтобы не попытаться.
Главный вопрос, на который мне в срочном порядке предстоит ответить: хочу ли я его рядом? Мозги говорят однозначное «нет»: я ведь знаю, что Савва для меня — это слишком. Но иррациональная часть шепчет: «Наплюй и позволь себе расслабиться. Сегодня у тебя есть железное оправдание: ты пережила дичайший стресс».
Длинная тень Саввы нависает надо мной, и я машинально отодвигаюсь назад. Избегаю его или приглашаю? Скорее, и то и то. Его дерзкий запах с легкостью уничтожает аромат жасминового саше, годами пропитывавший мою спальню, и даже на расстоянии я чувствую мужское тепло. Кровать пружинит уверенно и неторопливо: он не боится, что я его выгоню, а напротив — утверждается на моей территории.
— Ты боишься меня?
Он лег совсем близко, так, что наши колени соприкасаются. Королевский размер кровати не спасает. Повернулся лицом ко мне, смотрит в глаза. Требует ответа.
— А я должна?
— Возможно. Ты любишь комфорт, а я люблю брать то, что мне нравится.
Не спрашивай. Не спрашивай его.
— И то, что нравится тебе сейчас — это я?
— Да, — его голос в тишине спальни звучит уверенно и ровно. — Мы друг другу идеально подходим. Оба с дефектами. Ты любишь держать жизнь под контролем, а я контроль ненавижу. Ты сковываешь себя выдуманными рамками, а я привык эти рамки разрушать. Это большой соблазн — для меня заставить тебя жить по-настоящему.
Стоит ли мне задуматься над тем, что человек, практически меня не знающий, разглядел во мне дефект, который я порой сама в себе подозреваю? Определенно, здесь есть над чем поразмыслить. Правда, не сейчас.
— Я и живу по-настоящему, Савва. Моя жизнь меня устраивает.
— Человек, который никогда не путешествовал, тоже утверждает, что в мире нет города прекраснее, чем тот, в котором он вырос. Но ведь мы с тобой знаем, что это не так.
— Считаешь, что я неправильно живу? — я позволяю себе тихо усмехнуться. — Не уверена, что это хорошая прелюдия к предложению встречаться.
— Я не сказал, что хочу с тобой встречаться.
Я не теряюсь лишь потому, что не хочу теряться при нем. Что значит «не хочет»? Тогда к чему это все?
— А что ты имел в виду под словами «мы идеально друг другу подходим»?
— Я хочу полностью тобой обладать. Быть у тебя в голове, в крови, в твоем теле без дурацких условностей, которые ты себе придумываешь. Другие тебя боятся — а я нет. Я тебя вижу насквозь, и я тебя понимаю. Для меня ты прекрасна в своем дефекте. «Особенный человек» — слышала такое выражение? Для меня ты такая.
— И ты все это понял, лишь взглянув на меня?
— Да. Женщина, красивая настолько, что нет возможности не обернуться. Очень одинокая, потому что не создана для слабаков. Подруги хотят видеть тебя такой же, как они. Но ты другая.
Мое дыхание сбилось и в глазах зудит — настолько эти слова задевают что-то внутри меня. Комплименты своей красоте я слышала неоднократно, но никогда — в такой форме.
— Боюсь, ты слишком многое обо мне додумал. Я самая обычная и мои стремления обычны: создать семью, родить детей.
— Но тем не менее, ты каждый день возвращаешься в пустую квартиру. Ты ведь умеешь добиваться поставленных целей. Что не так?
— Может быть, мне нужен особенный человек.
Повисает тишина. Как и тогда, в гостиной, она электризует воздух, наполняя его ожиданием и желаниями. Хочу ощутить его тепло кожей. Хочу узнать, умеет ли он обнимать. Хочу на время забыть о своем дефекте и стать слабой. Я так устала все контролировать, а Савва так невероятно пахнет.
Я придвигаюсь к нему ближе, так что лацканы махрового халата упираются ему грудь. Слизываю его дыхание, коснувшееся моих губ, и шепотом предупреждаю:
— То, что через секунду я тебя обниму — ничего не значит. Меня сегодня едва не изнасиловали, а я всего лишь человек.
Его плечи твердые, почти жесткие, и воображение дорисовывают то, как они выглядят без рубашки: загорелая кожа без дурацких татуировок, выступающие мышцы. Его тело тренированное, но не перекачанное. Пожалуй, Савва даже немного худощав. Кожа горячая и пахнет… да, она пахнет возбуждающе.
Я утыкаюсь носом в его ключицу и беззвучно дышу. Не представляю, чтобы когда-то проделала такое с Никитой. Интересно, он меня обнимет? Это входит в его концепцию об «особенном человеке»?
И тогда он перекатывает меня на спину. Это происходит так неожиданно, что из моих легких вырывается слабый булькающий звук. Его лицо надо мной, горячее жесткое тело на мне. Сердце барабанит как бешеное, то ли от неожиданности, то ли от ожидания.
— Ты можешь продолжать меня обнимать, — хрипло шепчет Савва, заглядывая мне в глаза. — Мне просто захотелось сменить положение.
Тяжесть его веса сдавила мне грудь, телу под плотной махровой тканью нестерпимо жарко. Я ведь все еще хочу его обнимать?
Обхватываю руками его шею и тяну к себе. Прядь его волос касается моего лба, губы катастрофически близко. Чуть потянись вперед — и они встретятся.
— Я не собираюсь тебя целовать, — шепчу. — Мы просто обнимаемся.
— Ты раздвинула ноги.
Мои ноги. Мои чертовы неуправляемые ноги, гостеприимно обвивающие его бедра. Когда я успела? Сделала это по инерции?
— Ты слишком много думаешь, Мирра. Забудь.
Шершавый подбородок касается моего, а в следующую секунду я чувствую его губы. Они сливаются с моими и раздвигают их, запуская внутрь влажное тепло. Оно скатывается по небу, заражая собой каждую клетку тела, скапливается в животе. Халат становится тесным, как, впрочем, и кровать и даже комната. Господи, меня совсем недавно чуть не изнасиловали… Это нормально, что я такое чувствую? Хочу так много… Его всего.
— Попроси меня, — Савва отрывается от моих губ. — Скажи, чего ты хочешь.
Я не готова… не готова. Это буду не я.
— Целуй меня… Трогай меня. Мне нужно.
Его лицо отдаляется, и уже в следующую секунду я чувствую его пальцы в вырезе халата. Разгоряченную кожу обжигает прохладой — ткань распадается по сторонам. Живот резко сводит судорогой, едва его губы соприкасаются с моим соском. Во рту вновь играет солоноватый вкус — в попытке спрятать стон, я зацепила ссадину.
