- Ты это видишь? – спросила я, глядя на новый портрет. Он висел на том месте, где раньше не было картины. Молодая, симпатичная девушка прижалась к инкубу. Мой бывший уборщик смотрел на мир слегка растеряно и обескуражено.
«Вечная любовь», - прочитала я название. Н-да… А с другой стороны не надо обманывать девушек. Не вешал бы лапшу на уши, в картине бы не оказался. Не так ли?
- Я отвезу сыночка, а ты пока побудь здесь. Там отец зашёлся весь, - послышался голос Макса. Я не хотела его отпускать. Но он взвалил на плечо гнома и потащил его вниз.
Я сонно поплелась в сторону кровати. Еще бы! Двое суток не спала! Меня тянуло, словно магнитом. Я прилегла, обещая немного подремать. И уснула.
Проснулась я от того, что меня обнимают. Но где-то на горизонте слышались многочисленные звуки сирен.
- Что? – встрепенулась я, осматриваясь по сторонам. – Макс?
Сирены приближались! Их были десятки.
- Мамочки! – вздрогнула я, глядя на штрафы за вождение, лежащие на столике.
- Внимание! Вы окружены! Выходите на балкон с поднятыми руками! Это комиссар Шпактоси! – слышался знакомый голос. Я вскочила, отогнув занавеску. Да вокруг была тьма полицейских машин.
- Макс, - взмолилась я, глядя на сонного прокурора, который кутался в одеяло. – Ма-а-акс!!!
- Нам нужно сделать так, как они говорят, - заметил прокурор.
Я вышла на балкон, подняв руки вверх. Макс вышел следом. Меня смущала лишь отвратительная улыбка, которая пробивалась сквозь суровое лицо заправского преступника.
- Вы обвиняетесь за то, что не пригласили нас на свадьбу! – послышался голос в матюгальник. – А так горько!
- Что? – обалдела я, глядя на то, как все хлопают. Полицейские стояли и хлопали. Комиссар Шпактоси прокашлялся и закурил.
- Сволочи, - выдала я, глядя на смеющегося Макса.
- А что ты хотела? У нас дружный коллектив! – заметил Макс, глядя на меня. – Да, и руки опусти!
Ой!
Эпилог
- Мистер Валжебл! – заметила я, глядя на и невозмутимого гнома. Макс тихо задыхался на диване от смеха. «Нет, ну надо же!», - давился он от смеха.
- Называй меня папа, - обиделся старый гном, подкуривая дорогую сигару.
- Простите, папа, я по привычке, - вздохнула я. Действительно, никак не могу привыкнуть к гномьим традициям. – Можно вопрос. С каких это пор едва в нашем доме платная для детей?
- Кто сдал? Будущий финансист или сенатор? – прищурился гном, все так же невозмутимо пуская дым в потолок.
- Они просто спросили меня, сколько стоит стакан воды! А потом выяснилось, что дедушка с ними играет в монополию! – я смотрела на старого гнома, который едва заметно улыбнулся.
- Значит, сенатор. Это хорошо. Длинный язык – это хорошее качество, - заметил дед, туша окурок о золотую пепельницу. – Я объяснил им, что за все в жизни нужно платить. И выдал им каждому одинаковую сумму. Пусть привыкают, что деньги с неба не падают.
-Да, но им пять и шесть лет, - заметила я. – Не рано ли?
- Дочь, успокойся, - заметил гном, плеснув себе виски. – Папа уже решил, кто кем будет. Должность в сенате я куплю. На счет банкира я пока думаю. Присматриваю ему небольшой, но прибыльный банк.
- Может, пусть у них будет детство? – спросила я, понимая, что дедушка чертовски прав. - Беззаботное, радостное и счастливое.
- Вон у меня детство. Беззаботное, радостное и счастливое! Привезли его из кабаре! Я тут подумываю купить ему это кабаре с эльфийками. А что? Пить умеет. Эльфок знает. Жаль, я всегда мечтал о сенаторе и финансисте и промышленнике.
Гном посмотрел на мой округлившийся живот.
- Будущий владелец крупной мануфактуры, - заметил гном, поглаживая живот сквозь платье. – Ты меня слышишь? Дед тебе уже завод купил. Любишь машинки? Вот вырастешь и будешь делать большие машинки!
Мы вышли из особняка. И подошли к машине.
- А я хочу, чтобы это был юрист, - негромко произнесла я, поглаживая живот. – Это маленький адвокат.
- Прокурор, - намекнули мне.
- Я все слышу, - послышался голос с балкона. – Я сказал, что промышленник!
- А если будет девочка?- спросила я, высунувшись из окна.
- Тогда известная актриса гномовуда. Пару оскаров дедушка ей купит. А дальше сама! – заметил гном, давая сигнал охране выпустить нас с территории.
Я ехала и думала. Если бы кто-нибудь сказал мне о том, что однажды я окажусь в мире бьюиков и манто, в мире боа и кабарэ, в мире гангстеров и эльфов, я бы удивилась. И не поверила.
- Кстати, как думаешь, наш любвеобильный друг жив? – послышался голос Макса.- Если честно, то я ревновал тебя к нему!
- Неужели? – спросила я, вспоминая инкуба. – Слушай, как ты думаешь, они счастливы?
- Не знаю… - заметил Макс. – Не берусь судить.
Мы въехали в золотые ворота. Огромный особняк возвышался над красивым садом на зависть соседям.
- Папа! Мама! – слышались детские голоса, когда мы выходили из машины. – Там такое!!!
- Что? – удивились мы, глядя на бледную няню. Та разводила руками, мол, не могу объяснить.
Нас тянули за руки в сторону входа. Дворецкий оповестил, что мы прибыли. И слуги уже накрывали ужин. Начальник охраны отчитывался о том, что происшествий не было.
- Смотри! – тащили меня по лестнице вверх. – Вот, ма!
Я остановилась перед картиной и замерла.
- Мама, раньше же этого не было? – спросил меня мой будущий финансист.
То, что картина менялась, я заметила давно. Еще пару лет назад они стали отодвигаться от зрителей. На картине появился дом, сад…
- Так, пока ничего не вижу, - заметила я, присматривась.
- Вот, гляди! – финансист тыкал пальцем во что-то на картине. Я присмотрелась к окошку дома.
- Ма-а-акс! – крикнула я, слыша его шаги позади меня. – Ма-а-акс! Глянь! Это то, что я думаю?
- Где? – прищурился прокурор.
Мы смотрели в маленькое окошко, в котором виднелась нарисованная пара. На руках у инкуба был ребенок.
- У него справка есть, что бездетный, - заметила я.
- Кто его знает, - усмехнулся Макс. – Картина маслом. У нас пополнение.
- Ой, а может им цветочки нарисовать? – спросила я, вспоминая, что я ни капельки не художник. – Или наймем отдельно художника?
- Разберемся, - повеселел Макс. Дети висли на нем, спрашивая, сколько преступников он сегодня посадил.
- А сколько мама оправдала вам не интересно? – спросила я, слегка обидевшись.
Вот так, если бы я писала протокол, то он выглядел бы так: «Предположительно в другом мире, предположительно эпохи нуара меня нашло настоящее счастье. Счастье без «предположительно». С моих слов записано верно. Претензий к составлению книги не имею. Бимбермортилиса Ярпершиповна Риктушлер».
