– Я поначалу упустил это решение системы уравнений, и простить себе не могу, – сокрушался он. – Это очень маловероятное решение и, следовательно, очень редкий класс. Я назвал его «трансплатформенный инвариант».
– Что это значит? – Чёрный улыбнулся устало, видя, как Ян сразу приосанился, будто давал лекцию в университете.
– Это класс, который не дотягивает до обычного или «абсолютного» инварианта. Он по своим характеристикам находится между таковым и прочими, неограниченно изменяемыми формами. То есть при определённых условиях он может изменять свою форму, к примеру, принимать нечеловеческую форму, но при этом умудряется сохранять слепок сознания, которое восстанавливает без потерь при благоприятных условиях – когда снова может принять человеческую форму.
– Чёрт возьми, – Чёрный посерьёзнел, вспоминая. – Он действительно везде меня нашёл.
– Кто? – не понял сначала Ян.
– Известин. Даже в той заснеженной пустынной тайге он меня нашёл и попытался уничтожить. Мне снилось, что на меня нападает Известин. Я проснулся, и на меня бросился волк. Я не поверил своим ощущениям, но у меня было чувство, что я с ним уже сталкивался. Позднее у Известина в глазах я увидел тот же блеск.
– Тебе не приснилось, – кивнул Ян. – Вероятно, это он и был.
– Ты так и не представил нас, – попросила тихонько Лана.
– Действительно, – встрепенулся Ян, – меня зовут Янус, можно Ян, очень приятно, лучший друг этого джентльмена, благодаря которому последние N лет я живу на улице.
– Это долгая история, – сказал Чёрный в ответ на вопросительный взгляд Ланы. – Но похоже, что я перед ним в долгу по многим причинам. Кстати, как ты меня нашёл, Ян?
– Непредвиденный фактор, – насупился Ян, видимо, недовольный, что этот фактор ему не удалось просчитать.
– То есть удача? – попробовал Чёрный.
Ян пожал плечами:
– Таксист, который тебя отвозил, вернулся на ту же стоянку. Я заказал ему отвезти меня по тому же адресу. Дальше пришлось побегать по этажам. К счастью, я успел вовремя.
– Спасибо, Ян, – поблагодарил Чёрный искренне. – Без тебя всё пропало бы. И я постараюсь вернуть тебе и старый, и новый долг.
Ян ничего не ответил. Но видно было, что он тронут. Только внутренний контроль интроверта мешал ему выразить переживания.
Чёрный прикрыл на секунду глаза. Затем открыл их медленно и осторожно осмотрелся. Его квартира почти не изменилась. Ян, вскочивший со стула, на котором он оказался, адресовал Чёрному укоризненный взгляд:
– Дом?.. Тоска по дому мне знакома. Но не торопишься ли ты?
– Я в порядке, – заверительно кивнул Чёрный. – Минимум изменений. И крыша над головой. Для тебя тоже, если пожелаешь.
– Вы о чем? – спросила Лана, которая сидела на кушетке Чёрного, обхватив колени руками. Для неё, конечно, переход остался незамеченным.
– Мне многое нужно будет тебе объяснить, – с некоторым смущением ответил Чёрный. – О том, что произошло. О том, что может. И ещё о том, что я тебе сказал тогда…
Лана подняла на него чарующие сине-зеленые глаза, посмотрела долго, не моргая. Затем, словно обрывая путы, заговорила:
– Я знаю. Мне тоже нужно многое обьяснить. И знаю, что виновата перед тобой. Страх за мать… Ревность из-за тебя… Ты не обязан прощать, только выслушай…
Ян поднялся, чтобы тихонько выйти, но Лана остановила его жестом.
Чёрный покачал головой, улыбнулся тепло и искренне, с лёгкой грустью:
– Я прощаю, да и нечего прощать. Твоя вина, если и есть, то перед одним человеком, моя – перед целым миром.
Лана не стала делать вид, что понимает. Она просто вскочила, прижалась к его груди, затем спрятала лицо в руках и выбежала из комнаты. То были слёзы облегчения. Возможно, счастья.
Чёрный отвернулся и поглядел в окно. Моросящий дождик ледяной милостью окроплял серые улицы. Огромная лужа преграждала путь прохожим.
– Ну-с, с чего начнёшь? – с живостью поинтересовался Ян. – Может, с погоды?
Чёрный покачал головой:
– Эти переменные я почти не ограничиваю.
– Тогда с чего? Может быть, каких-нибудь ресурсов добавить? Или воров всех в правительстве отправить на кладбище? Имей в виду, менять придётся понемногу, иначе, сам знаешь, твоё сознание разнесёт на части мощью противоборствующих потенциалов, – напомнил Ян озабоченно.
Чёрный ответил не сразу. Он наблюдал за тем, как прохожие, пытавшиеся перейти улицу вброд, бросились врассыпную от дорогого джипа, рассекавшего воду, словно скоростной катер. Джип притормозил, вскарабкался на тротуар. Вышедшие из него два цветущих молодца направились ко входу под вывеской «Банк „Новый горизонт“». Прохожие, обильно смоченные брызгами, попрятав глаза, поспешили по своим делам.
Перед Чёрным вдруг вереницей поплыли лица. Простоватое – Ивана Савельича: «Работа такая. А что делать?» Испуганно-возмущённое – женщины из телевизора, шпынявшей своего мужа за неосмотрительную гражданскую позицию: «По тексту говори, дурень!» С хитрецой – шофёра Феди: «Наш чиновник от рубля из казны копейки на дело не оставит». Зашугано-раздражённое – инженера Сергея: «Не лез бы ты – сидели бы сейчас в камере в тепле, жрали рис». Костика – живое, с растерянно-извиняющейся беспомощной улыбкой. И другие, случайно виденные когда-то – усталые, несчастные, с печатью унылости, с затаённой обидой или злобой на весь мир, – людей, измученных собственной слабостью и собственным страхом перед реальностью и потому никогда не живших своей жизнью, а всегда сменявших её на жизнь, навязанную кем-то другим.
«С чего?..»
– С них… С людей, – ответил он запоздало, возвращаясь в настоящее. – С себя. С них. Немного уважения к себе, немного уверенности.
Ян покачал головой:
– Замахнулся. Трудновато будет. Чтобы менять переменные сознания участников совокупного потенциала Вселенной, потребуется неимоверное усилие. Скорее всего, придётся чем-то поступиться взамен…
– Не менять. Помочь измениться самим. Не всем, – спокойно ответил Чёрный. – Для начала – в одном городе. А взамен можно отдать слепую веру в установленный порядок. Она же – наивность. Она же – неведение и первейшее зло… Потихоньку с этих вещей и начнём, – и он прикрыл глаза…
