Не ответив, Джоселин приложила палец к губам и проследовала внутрь здания без единого слова, оставив Анну в полном недоумении. Зачем они прячут медальон от человека, которому, наверно, интереснее всего было бы его увидеть? Разве министр квестов не захотел бы узнать о потенциальном квесте? Тем не менее Анна сделала, как ей сказали, и прижала руку с рукавицей к боку, чтобы спрятать пульсирующий свет. Они вошли в раздвижную дверь и проследовали по короткому коридору в большое помещение с несколькими столами, заваленными кипами бумаг.
Джоселин извлекла небольшую пачку документов и передала Грейстоуну.
Он всмотрелся в первую страницу:
– Здесь не обозначен ее официальный статус.
– Она сирота, – ответила Джоселин.
Еще одна волна раздражения пробежала по чертам министра.
– Да, но из какой она подготовительной школы?
– Ни из какой. Она жила в Институте Св. Люпина практически с рождения. Родители и место рождения неизвестны. Она самая настоящая сирота.
Во взгляде Грейстоуна засветился триумф:
– Если она не может назвать подтвержденный ярус происхождения, ее нельзя зачислить.
Джоселин указала на рукавицу:
– Можно, если у нее есть это, а еще согласие главы академии. Каковое точно имеется.
Грейстоун нахмурился и вернулся к документам, останавливаясь тут и там, чтобы внимательнее вчитаться.
– Уверяю вас, все в полном порядке, – заметила Джоселин.
– А что насчет рукавицы? – спросил министр, не поднимая глаз.
Джоселин поманила Анну вперед.
– Покажи рукавицу, дорогуша, – сказала она, указав место на столе. Анна положила руку ладонью вниз, чтобы было не видно медальона, но совсем перекрыть легкое свечение, отраженное от поверхности столешницы, было невозможно. Ворон слетел вниз и с любопытством уставился на отсвет. Анна хотела отогнать его, но не знала, как это сделать, не привлекая внимания.
Грейстоун в шоке пялился на рукавицу.
– О, верхние и нижние боги, где вы выкопали этот антиквариат?
– Она из списанных, – пояснила Джоселин. – Без сомнений, от одной из ваших новых академий под эгидой Совета. Документы на нее – среди бумаг, которые я вам дала.
Грейстоун фыркнул, словно от рукавицы шел дурной запах:
– Неудивительно, что от нее избавились. Она даже для музея не годится.
– Да, уже в ходе первого года обучения какие-то части, наверно, отвалятся, – подтвердила Джоселин. – Боюсь, только на это у нас пока хватило средств.
Глаза у Анны расширились, и она уже открыла было рот, чтобы заговорить, но Джоселин твердо опустила ладонь на рукавицу:
– Да, дорогуша, я понимаю. Это весьма неприятно.
– Именно поэтому я хочу, чтобы все академии перешли под непосредственный контроль Совета, – заявил Грейстоун. – Мы бы привели экзамены к единому стандарту, дали бы доступ к надлежащему и исправному оборудованию, обеспечили бы хоть какой-то уровень контроля качества. Вы сослужите вашим студентам дурную службу, предоставив им столь плохое обеспечение.
– Подозреваю, наши с вами взгляды на дурную службу студентам несколько разнятся, – заметила Джоселин.
Грейстоун хмыкнул.
– Что ж. – Он положил на стол пергамент. – Распишись здесь, – обратился министр к Анне, указав на пустую строчку внизу страницы: – Еще здесь… и здесь… и здесь тоже, и вот тут. – Он подкладывал все новые и новые страницы.
Бумаги лежали далеко, но Анна не решалась сдвинуть руку.
– А что это за документы?
– А, обычный геройский набор, – сказала Джоселин, пододвигая бумаги к Анне и вкладывая перо в ее правую руку.
– Геройский? – переспросила Анна.
– Именно, – Джоселин принялась загибать пальцы. – Такие вещи, как исполнение контракта, завершение всех задач, включенных в квест, непредвиденные расходы в связи со стрессом, параграф о ранениях…
– Ранениях? – опять переспросила Анна.
– …страховка от существ, изрыгающих огонь, страховка от существ, не изрыгающих огонь, список лиц, получающих страховую выплату в случае смерти…
– Смерти!
– …распоряжения насчет неиспепеленных останков, ближайшие родственники и так далее и тому подобное. Ну, знаешь, стандартные вещи. Мисс Шаттерблейд, вам тут кое-что тоже нужно подписать.
Пенелопа была только рада подписаться на все, что угодно, и не раздумывая подошла к столу.
– Шаттерблейд? – повторил Грейстоун. – Это их дочь? Вы что, всерьез собираетесь принять ее после всего, что натворили ее родители? После того как все остальные академии Иерархии проголосовали, чтобы вычеркнуть это имя из записей на десятилетия?
Щеки Пенелопы вспыхнули почти как ее огненно-рыжие волосы.
Джоселин выпрямила спину еще больше, если это вообще было возможно.
– Да, именно это я и предлагаю. И все Хранители вправе выбирать в команду любого, кого пожелают.
Следуя инструкции Джоселин, Анна не сказала ни слова, но всей своей позой и выражением лица постаралась подчеркнуть, что они с Пенелопой – одна команда, и это не обсуждается.
Грейстоун раздул ноздри и заскрежетал зубами, и Анне показалось, что какая-то из вен у него на лбу сейчас непременно лопнет. Затем глаза его сверкнули.
– Вашу авантюрную группу не могут составлять всего лишь два человека, – сказал он. – По правилам, самое меньшее – трое. Если вы не в состоянии обеспечить еще одного поступающего, Совет обладает полномочиями назначить…
Именно в этот момент одна из боковых дверей распахнулась, и в помещение вошел мальчик с кислой гримасой на лице. Со светло-коричневой кожей и карими глазами, он, похоже, был сверстником Анны и Пенелопы. Темно-зеленый плащ до колен был застегнут на все пуговицы, а длинный цветной шарф небрежно замотан вокруг шеи и пропущен под прямыми черными волосами, забранными в хвост. Мальчик приблизился и чинно встал рядом с Джоселин.
– Я видел, как вы прибыли, и счел за лучшее найти вас, – сказал ей мальчик.
– Отлично выбрал момент, дорогуша, – пробормотала ему в ответ Джоселин и затем вновь обратилась к Грейстоуну: – Очень щедро с вашей стороны предоставить третьего члена группы, министр, но, как вы сами видите, в этом нет необходимости. – И она вручила Грейстоуну еще одну пачку документов. – Это Хиро Даркфлейм. Он обучался в Кловерфилде.
Грейстоун пролистал бумаги и поднял брови:
– Кловерфилд? Но это же одна из лучших подготовительных школ. Как вам удалось заполучить студента оттуда?
Джоселин довольно улыбнулась:
– У меня свои связи.
Грейстоун проверял документы нового студента еще тщательнее, чем Аннины, если такое вообще было возможно. Очевидно, не найдя, к чему придраться (и раздраженный этим фактом), он вернул бумаги. Анна закончила ставить подписи, Пенелопа и Хиро сделали то же самое. Пока Грейстоун следил за ними, Анна быстренько сняла руку со стола и вновь прижала ее к боку. Ворон, кажется, был разочарован исчезновением мерцания.
