Через несколько минут, сотрясая всю камеру, мимо двери вновь прогрохотал железный рыцарь, и Анна совсем отчаялась.
А затем услышала стук в дверь. Это что, железный рыцарь? С каких это пор они стучатся?
– Тс-с-с-с.
Услышав этот звук, Анна вскочила. Она выглянула в дверное окошко и увидела перед собой знакомую рыжую голову.
– Пен! – воскликнула Анна. Ее затопило чувство облегчения. – Как ты?..
Пенелопа приложила палец к губам.
– Как ты узнала, что я здесь? – прошептала Анна.
– Видела, как ты вернулась с Матроной и железным рыцарем. Но мне было не улизнуть раньше.
– Но ты же опоздаешь на корабль!
Пенелопа помотала головой:
– Я дважды сверилась с часами в главном холле. У нас еще двадцать пять минут. Корабль отправляется только после полуночи, как и должен. Анна, Матрона солгала тебе.
Внутри Анны поднялась ярость.
– Зачем это ей понадобилось?
– Не знаю, но лучше нам не торчать здесь, пытаясь найти ответ, – Пенелопа подергала ручку двери. – Тут засов. Я, наверное, смогу его поднять, вот только ключей от замка не нашла.
– Об этом я уже позаботилась, – кивнула Анна.
Пенелопа исчезла из виду. Анна услышала, как она зарычала от напряжения, а затем – как что-то тяжелое бухнулось на пол. Секунду спустя кликнула защелка, и дверь отворилась.
– Как тебе такое для первого побега из тюрьмы? – сказала Пенелопа. – В наших пиратских резюме будет выглядеть потрясно.
Снова заперев дверь на засов, чтобы замести следы, Анна и Пенелопа припустили из подземелья, легко избежав встречи с караульным железным рыцарем. По дороге Анна рассказала обо всем, что произошло, включая Джоселин, рукавицу и дракона. В нужных местах Пенелопа пугалась и радовалась.
– Нас приняли в квест-академию? – воскликнула она. – Фантастика! Когда мы едем? Как мы едем?
– Понятия не имею, – ответила Анна. – И я не уверена, что нам там будут рады.
– Это почему?
– А что я им скажу? «Спасибо за приглашение. Извините, но одна из ваших сотрудниц сгорела в драконьем пламени, когда прибыла за мной».
Пенелопа наморщила лоб:
– Ну да, это может быть немного неловко.
Они поднимались по длинной винтовой лестнице, ведущей из подземелья, пока не оказались на первом этаже Усадьбы. Удостоверившись, что все чисто, Пенелопа начала продвигаться ко входу, но Анна повернулась в противоположном направлении.
– Ты куда? – изумилась подруга. – Пристань в той стороне.
– Сперва мне надо в кабинет Матроны, – объяснила Анна.
– Ты серьезно? – пискнула Пенелопа.
– У нее мои вещи.
Пенелопа потянула ее за рукав:
– Мы не можем так рисковать.
Анна накрыла ладонь Пенелопы своей.
– Если я хочу убраться отсюда, мне как минимум нужен билет, чтобы сесть на корабль. И Джоселин сказала, что любая академия примет меня с этой рукавицей. Она также сказала, что я могу взять тебя с собой. И даже если ее академия откажется от нас, может быть, примет какая-то другая. Стоит попытаться, верно? Но тебе и правда не надо рисковать. Я сгоняю одна. А ты иди к пристани.
Пенелопа яростно помотала головой:
– Никуда я без тебя не пойду. И у нас почти не осталось времени.
– Тогда давай поторопимся.
– А что, если Матрона у себя? Ты же не собираешься ворваться туда и просто потребовать свой билет и рукавицу?
Анна пожала плечами:
– Что-нибудь придумаю. Может, сперва выманю ее.
– Предоставь это мне, – заявила Пенелопа. – Я устрою диверсию, как мы планировали сделать на корабле.
– Нет, Пен, я не могу тебе позволить…
Пенелопа скрестила руки на груди:
– У меня упрямства не меньше, чем у тебя. Я подниму переполох возле кухни. Она дальше всего от ее кабинета. Времени тебе должно хватить.
Анна вздохнула:
– Ладно. Но после этого сразу беги на корабль.
Пенелопа кивнула. Они быстро обнялись и разошлись в разные стороны. Пенелопа понеслась к кухне, Анна же вновь пустилась по пустым петляющим коридорам. Статуи в зале перед кабинетом Матроны образовали жуткий туннель с таящимся в нем ужасом, и Анна вздрагивала от любой скрипнувшей половицы. Она старалась красться как можно тише. Если Матрона снова ее поймает, то без раздумий бросит в Одиннадцатую шахту и навсегда замурует вход.
Дверь в кабинет стояла распахнутая. Кто-то мерил шагами комнату, и от этого на стенах плясали тени. Анна слышала, как Матрона бормочет себе под нос.
Вдруг по пустым коридорам разнеслось громкое завывание, Анна чуть не выпрыгнула из ботинок от неожиданности.
Кухонный сигнал тревоги.
Анна метнулась за ближайшую статую.
Она едва успела спрятаться, как Матрона вылетела из кабинета и пронеслась мимо нее. Как только она скрылась за углом, Анна прокралась к двери в кабинет и заглянула внутрь. Ряды стеклянных полусфер мерцали в лунном свете, но комната пустовала. Анна ринулась к столу и принялась искать. В большинстве ящиков лежали кипы бумаг, лишь самый большой ящик внизу был заперт. Она присела на корточки и вытащила ножик. Этот замок был похитрее, чем тот, что запирал дверь камеры в подземелье, но и он в итоге сдался. Девочка выдвинула ящик и испытала огромное облегчение. Рукавица лежала внутри, а под ней – книга все с тем же названием. Вот только рисунков, к сожалению, было не видать, равно как и вырванной страницы с билетом (без сомнения, Матрона уничтожила ее). Однако, открыв книгу, Анна, к своему восхищению, обнаружила, что на первой странице снова напечатан билет, в точности такой же, как первый. Она сунула путеводитель в карман, на этот раз уверенная, что там он и останется до нужного момента, но вот рукавица была слишком объемная. Проще ее надеть, чем нести в руках – и девочка натянула ее на левую руку.
Сигнал тревоги смолк.
Анна понимала, что из кабинета Матроны надо убраться до возвращения хозяйки, но девочка только что заметила на ее столе прозрачную полусферу, где покоился тот самый серебряный медальон с поцарапанным изображением дракона. Зачем он понадобился Матроне?
Послышался другой отдаленный звон.
Часы на входе били полночь.
Анна запаниковала. Корабль скоро отчалит. Она бросилась к двери и была уже на полпути к выходу, когда часы пробили последний двенадцатый раз.
Рука в рукавице дернулась.
Анна остановилась и уставилась на нее, не понимая, что именно произошло.
Рука снова дернулась.
Девочка потянула рукавицу, но та не подалась, а вместо этого стала нагреваться. Анна тащила ее что было сил, поскольку жар быстро стал нестерпимым. Она бешено трясла левой рукой в воздухе, сдерживая крик боли и надеясь, что рукавица слетит.
