Из-за борта корабля показалась темная голова Кэна. Его музыкальный блок умолк. Им не нужно было ничего говорить друг другу. Никогда.
Трое друзей все вместе спустились в трюм и присели на пол, чтобы отдохнуть. И тогда Мо решила, что раз Вселенная рушится, то уже нет места неловкостям. Поэтому она прижалась к боку Кэна. Фин прислонился спиной к их спинам. И они ждали. Пижамная вечеринка на краю света.
– Вы чувствуете? Я чувствую, как она приближается. Совсем как цунами. Сначала вода отступает, и на мгновение кажется, что все будет хорошо. А потом волна взвивается в небо и смывает все на своем пути. Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, Ультимо, – сказал Кэн. Он крепко прижал ее к себе. – Ты и правда была великой.
Мо подмигнула ему.
– Ты тоже, зеленоглазка. Ты тоже.
– Увидимся на другой стороне, – прошептал Архимаг Эль Фин.
Час спустя их корабль накрыла волна забытья. Но еще задолго до этого Фин, Мо и Кэн заснули. Мир сдвинулся, сложился и вновь выправился без единого воспоминания.
Еще примерно через час панцирь шалкера в кормовой части корабля скрипнул и открылся. Из него что-то показалось. Не шалкер. И не странник Края. Не крипер, не скелет. Не ведьма и не человек. Нечто, похожее цветом на шалкера, но всем своим видом показывающее, насколько непредсказуемой может быть жизнь.
Очень мягко и нежно Ворчун надел тыкву на голову сначала Фину, а потом и Мо. Когда придут остальные, он поступит так же и с ними. А случится это довольно скоро. Ворчун убрал с лиц тыквенные плети и красиво и аккуратно их уложил. Затем наклонился и поцеловал Мо и Фина в лоб.
– Я так сильно вас ненавижу, – прошептал Великий Хаос. И исчез.
Все атомы игрока были раскиданы по земле и траве, плыли в воде и витали в воздухе. Их собирала женщина. Она пила, ела и вдыхала эти атомы, и так в ее теле рос и набирался сил игрок.
И вот игрок покинул теплый и темный мир лона его матери и попал в бесконечно долгий сон.
Игрок стал новой историей, прежде не слышанной, а записана она была буквами ДНК. Игрок стал новой программой, впервые запущенной, но возраст ее исходного кода исчислялся миллиардами лет. Игрок стал новым человеком, чья нога никогда еще не ступала по земле, а создан он был из материнского молока и любви.
Вы и есть тот самый игрок. История. Программа. Человек. Созданный исключительно из материнского молока и любви…
Тсс.
Иногда игрок создавал простой и крошечный мир, где было тепло и тихо, и никого туда не пускал.
Иногда.
Джулиан Гоф, Поэма Края
Глава 24. Край
В Крае всегда царит ночь. Нет ни рассветов, ни закатов. И стрелки на часах ничего не отсчитывают.
Но это не значит, что в Крае совсем нет понятия времени. Или же света. В бесконечном мраке мерцают острова: один бледно-золотой круг плывет за другим. Из земли к тусклому небу поднимаются деревья и тянутся башни одного и того же фиолетового цвета. На деревьях спеют плоды, а в башнях полным-полно комнат. В углах балконов и крыш, будто свечи, сияют, прорезаясь сквозь мрак, полупрозрачные стержни Края. По всей цепочке островов сверкающими точками раскинулись древние и молчаливые города из башен, переливающиеся фиолетовым и золотым, как и все в Крае. Мимо них проплывают огромные корабли с высокими мачтами. А внизу зияет черная и бездонная пустота.
Прекрасное место. И вовсе не пустынное.
Здесь, на островах, полно странников Края, чьи тонкие черные силуэты бродят по маленьким желтым холмам и крошечным желтым долинам. Тут и там вспыхивают фиолетово-розовым их глаза. Их тонкие черные руки качаются в такт тихой, едва слышной музыке; они плетут заговоры и затевают интриги в высоких замысловатых зданиях, что древнее самого времени. Странники видят все. И не говорят ничего.
На кораблях и в башнях в своих панцирях от посторонних глаз прячутся шалкеры – маленькие желто-зеленые слизняки. Иногда они выглядывают наружу. Но потом снова смыкают створки своих панцирей, прячась, как моллюск в раковине. Именно с таким тихим, глухим звуком хлопающих панцирей и бьется сердце Края.
А на главном и самом большом острове повсюду возвышаются огромные обсидиановые столбы. Они окружают невысокую площадку из серого камня, освещаемую факелами. На вершине каждого столба сияет яркий фонарь – бушующее в серебряной клетке пламя, свет которого падает вниз, на траву и маленькую серую площадку, и устремляется вверх, в черное небо.
А над всем этим, описывая широкие круги, летает неведомое нечто. Огромное. Крылатое. Не знающее усталости. Оно пролетает один круг за другим, и его фиолетовые глаза пылают яростным огнем.
«Фин!»
Мрак внезапно разрезало слово, прилетевшее с берега одного из внешних островов. Почти все пространство там занимал Телос – самый большой город в Крае. Будто живое дерево, он пустил корни в островном нагорье, раскинув по нему свои пагоды и огромные залы. Город освещали стержни Края, рассыпаясь белоснежными искрами. Где-то хлопали своими крохотными панцирями шалкеры. Рядом с Телосом на привязи, словно пес, парил огромный фиолетовый корабль, лишенный океана. Пиратский корабль. Ко многим городам Края до сих пор были привязаны корабли. Правда, никто не знал, зачем. Так же, как никому не было известно, кто же построил здесь все эти огромные странные города. Точно не странники Края, хотя они были бы рады назвать все места в свою честь. И не то существо, которое без устали описывает круги над порталом в никуда. И даже не шалкеры, лишенные возможности открыть для себя внешний мир, потому что постоянно прячутся. Корабли просто всегда были здесь. Как и города. Как всегда существовал и сам Край или какие-нибудь алмазы, облака или вторники.
«Фин! Нашел что-нибудь стоящее?»
Тонкий и юный странник Края быстро телепортировался с одного конца острова на другой, ловко перемещаясь по закоулкам Телоса. На черной квадратной голове блестели голодные глаза. В тонких, но сильных руках он что-то крепко сжимал. Странник появлялся в одном месте, потом исчезал и тут же возникал совсем в другом. И так пока не оказался на палубе корабля Края. Здесь его уже ждала другая странница Края, прислонившись к мачте и скрестив черные руки на худой груди.
«Ничего особенного, Мо. Немного жемчуга Края, и все. У нас его уже целая куча. Брр, возьми жемчуг, а то у меня аж мурашки по коже от него. Я думал, что кираса, которую мы нашли на прошлой неделе, уже восстановилась, но, видимо, кто-то уже до нее добрался. У меня еще есть немного красной руды. Ну и, пожалуй, все. В следующий раз ты пойдешь. У тебя нюх на хорошие вещи».
Двенадцатилетние близнецы Фин и Мо спустились в трюм своего корабля. Странники Края всегда жили здесь. На своем корабле вместе с двумя братьями и двумя сестрами: Джаксом, Коалом, Джесс и Роари. Каждый день их навещал дорогой друг Кэн. Кэн был высоким, худым и темным, как и все краефраги. Выше Роари, но чуть ниже Джакса. Его глаза были большими и красивыми, но Кэн всегда щурился, стараясь их спрятать, чтобы никто не обращал на них внимания.
