«И вернула бы родителей». – Мо не решилась сказать это, но именно так она себя и чувствовала в глубине души, где от боли сжалось сердце. Но это было просто нелепо. Родители Мо погибли. И даже дракон не смог бы их вернуть. На самом деле Мо плохо их помнила. Если бы все странники Края, погибшие в Верхнем мире, выстроились бы в ряд, Мо даже не узнала бы тех, кого хотела спасать.
ЭД качнулся и опустился ниже, а его тень напугала парочку взрослых странников, которые прежде с безразличием смотрели дракону вслед.
«Дитя, ты не дракон. Ты странница. Хотя нет. До странницы ты еще не доросла. И так как ты не дракон, твой разум не в состоянии постичь то, что прямо сейчас, на этом острове, среди обсидиановых столбов, я провожу самые лучшие дни моей неизмеримо бесконечной жизни».
«Я не понимаю».
«Именно. Так я и сказал. Ты глупая».
«А вот и нет!»
«Уходи. Я устал от тебя».
«Но я хочу узнать больше о твоем путешествии! Зачем ты вообще со мной заговорил, если собирался лишь обзываться?»
«Лучшее время в мире – это время перед тем, как путешествие начнется, – прогудел голос дракона в голове Мо. – Ведь до его начала существует возможность, пусть даже и небольшая, что оно закончится иначе, чем обычно. Сейчас здесь тихо. А тишина – это отдых для ума. Скоро начнется путешествие, а путешествие всегда оканчивается болью. Завершая его, ты должна спросить себя: а было ли это вообще твое путешествие? Может быть, ты стала лишь препятствием на пути чьих-то поисков».
Мо вздохнула.
«Когда ты не говоришь загадками, пытаясь выставить меня глупой, ты мне нравишься куда больше».
ЭД выпустил из пасти во мрак огненную струю.
«А мне больше всего нравится, когда тебя здесь нет».
«Ну и прекрасно, – с досадой подумала Мо. – Уже неважно. Даже с Ворчуном говорить приятнее, чем с тобой. Ты просто ужасен. Я принесла тебе обед, хоть тебе и все равно. А теперь и мне плевать! Да и вообще это не для тебя, я их случайно нашла. Забудь».
Странница вытащила из сумки парочку самых спелых плодов коруса и осторожно положила их на столб, где дракон мог бы с легкостью их съесть.
Дракон Края на мгновение завис в воздухе, внимательно разглядывая ее подношение. «Разве уже пришло время? – тихо подумал он. – Должно быть, да».
«Я не понимаю, что это значит», – ответила Мо.
«Для меня ты лишь букашка. А букашкам не положено ничего понимать».
«Я все равно тебя люблю». – Мо всегда старалась сказать это дракону, когда он заводил с ней разговор, чтобы он об этом знал. Пусть даже если дракон съест ее любовь на завтрак и превратит в огонь.
«У меня нет на это времени. Уходи».
ЭД полетел прочь, и его хвост растворился во мраке.
«Прекрасно, – подумала Мо и пнула серебряную клетку, в которой горело пламя. – Это просто огромная глупая змея. Сущий пустяк».
Но, конечно же, ей было не все равно.
Мо не стала подбирать фрукты и оставила их на высоком черном столбе, а сама телепортировалась.
После мгновения, длившегося вечность, дракон Края вернулся, схватил плоды своим длинным красным языком и с огромным удовольствием их съел.
Глава 3. Кэн
«Я вас ненавижу. Просыпайтесь».
Мысли Ворчуна вспыхивали и гасли в головах близнецов, словно сигнал будильника.
«Я вас ненавижу. Просыпайтесь».
Фин потянулся. Странники Края спали стоя. В Крае кроватей как таковых не было. Если ты сделаешь кровать и попытаешься лечь, то она, скорее всего, взорвется. Странникам все равно не требовалось много сна. В этом они были похожи на кошек: засыпали там, где придется.
«Я вас ненавижу. Просыпайтесь. К кораблю кто-то приближается. Я их ненавижу. Прогоните чужаков. Сейчас самое время их прогнать. О, как же я их ненавижу. Снова это происходит. Сделайте что-нибудь, прекратите это».
Мо выхватила из кучи зачарованный железный меч и осторожно выглянула из трюма. Лишняя осторожность никогда не помешает. Ведь люди не просто жили в Верхнем мире, а время от времени заявлялись и сюда тоже. Ну, по крайней мере, так рассказывали. Пока такого не случалось, но обязательно случится рано или поздно. Этого не избежать. А когда люди видели корабли, чьи трюмы ломились от сокровищ, то, как правило, сходили с ума. Хотя, насколько Мо могла судить, они с самого начала были сумасшедшими.
Странница огляделась. Вдалеке виднелись светящиеся стержни Края и развевающиеся знамена Телоса. В остальном ночь была тихой и спокойной. Как и всегда. Мо никого не видела.
«Ты уверен, что кто-то идет, Ворчун? Милый маленький Ворчун».
«Ненаааавиииижуууу, – прошипел шалкер из трюма. – Хочу покусать!»
«Хорошо-хорошо». – Мо снова высунула голову из трюма.
«Здесь есть кто-нибудь? – подумала она на такой частоте, которую мог бы услышать любой. – Человек, человек, человек, давай сюда!»
«Я не человек, друг мой. Но если вы сегодня в настроении для игры в людей, то я могу украсть ваши сокровища», – всплыла мысль в сознании Мо. Странница сразу же поняла, кто с ней общается. Их единственный друг в Крае.
«Привет, Кэн!»
Ворчун заворочался в своем панцире. «Видишь? Он снова пришел. Я его ненавижу. Я ненавижу, что он… приходит сюда. Это отвратительно. Он постоянно тут ошивается, а ведь даже не живет здесь, потому я его и ненавижу. Прогоните его. Пусть больше не приходит».
На палубе серо-лилового корабля появился юный странник. Одну длинную руку он поднял в качестве приветствия. В другой Кэн сжимал коричневый музыкальный блок в клеточку – самое драгоценное свое сокровище. Кэн был выше и худее Фина, но так как характер ему достался стеснительный, он казался меньше, чем любой из близнецов. Его глаза были большими и красивыми, но Кэн всегда щурился, стараясь их спрятать, чтобы никто не обращал на них внимания.
Потому что глаза Кэна отличались от больших, ясных, пурпурно-фиолетовых глаз других странников.
Они были зелеными.
Никто не знал, почему. Никто не помнил, чтобы у кого-то еще из странников за всю историю существования Края были зеленые глаза. Окружающих это беспокоило. Иногда даже слишком. Все странники Телоса старались не смотреть Кэну в глаза, если это было возможно. Фин и Мо относились к этому иначе. Для них некоторые странники просто рождались другими, и все. Кто-то был сиротой. А у кого-то были зеленые глаза. Мо думала, что они прекрасны. Ни у кого в Крае больше не было такого оттенка глаз. Ярко-зеленые, как трава в Верхнем мире. Как изумруды. Как листья дерева, подсвеченного солнцем.
