Чумазый, хитро улыбаясь, загремел стаканом. На стол посыпались кости: три четвёрки, пятёрка и две шестёрки. Отличный результат.
Иноземец равнодушно бросил, кости его подвели. Единицы и двойки.
Киган посмотрел на меня, улыбнулся, и хлопнул стаканом по столу. Медленно поднял стакан. Кости сложились именно так как нужно: пять пятёрок и шестёрка. Он улыбнулся теперь уже всем остальным, забрал выигрыш, но там было немногим больше первоначальной суммы.
— Играем ещё? — спросил он. — Мне, похоже, начало везти.
— Конечно, — ответил иноземец, аккуратным столбиком выставляя золотые монетки.
— С меня хватит, — поднял руки чумазый. — Денег нет.
Киган взглянул на растущий столбик золота и уравнял ставку. Пришлось поставить все деньги, что у него были, но он, судя по всему, был железно уверен в своей победе. Гаэл зажал кости в кулаке, что-то пробормотал на удачу, шумно выдохнул, сбросил их в стакан и сделал ход. Костяшки выстроились в шесть пятёрок, и мы в один голос заорали от радости.
Иноземец помрачнел, но всё-таки взял кости и не глядя выбросил шесть шестёрок.
Глава 10
«Безумие храбрых —
О двух сторонах монета.
Против своих
Аргайл повернулся»
— «Песнь об Аргайле».
Мы сидели в тесной комнатушке на втором этаже «Весёлой пинты». Точнее, я сидел, прислонившись к двери, с мечом в руке, а Киган ходил из угла в угол. Два шага туда, разворот, два шага обратно.
— Это всё колдовство! — в очередной раз начал он. — Проклятье. Проклятье!
— Это ловкое мошенничество, — устало произнёс я.
Король сжимал кулаки и бормотал проклятия.
— Надо было его зарубить прямо там! Зря ты мне не дал! — он повернулся ко мне и указал на меня пальцем.
Я вздохнул. Надо было догадаться, что всё пойдёт именно так.
— И снова бежать? Не хватало нам ещё одного трупа.
— Да, ты прав, — согласился Киган, но я знал, что через минуту он снова начнёт эту песню.
И я оказался прав. Через несколько кругов, пройденных молча, Киган продолжил.
— Все рутены — колдуны! Проклятое племя!
— Когда-то я думал то же самое о твоём племени, — сказал я. Гаэл расхохотался.
— Мы всякое можем, — горделиво произнёс он. — Даже у меня парочка трюков есть в запасе.
Я пожал плечами. Солнце давно село, глаза слипались, но я не ложился спать, потому что опасался буйного нрава своего друга. Киган запросто мог спуститься вниз с топором в руках и порубить весь трактир в щепки вместе с посетителями.
— Займи пару золотых? — Киган вновь повернулся ко мне.
— Нет, — отрезал я.
Король хмыкнул и отвернулся. Это была уже четвёртая просьба, и я никак не поддавался на уговоры. Так же, как не поддавался на уговоры открыть дверь и пойти убить иноземца-рутена.
— Давай лучше решим, что дальше, — сказал я. — Если мы хотим отвоевать твою корону, то нам нужны воины.
— Нужны самые храбрые! — мигом оживился король. — Народ меня поддержит, нужно только набрать армию и заявить о своих правах. Сказать всем, что Киган ап Конайлли вернулся за своим законным троном.
Я промолчал. Законы пишут победители, и так просто добиться цели не выйдет.
— Но сперва, — продолжил Киган. — Нам нужны деньги. Поэтому ты сейчас меня выпустишь отсюда, а я проломлю череп этому сраному рутену и заберу наши деньги.
— У нас, — медленно начал я, пропуская тот момент, что деньги остались только у меня. — Денег столько, что хватит купить стадо коров. Целое стадо, Киган.
Гаэл рассмеялся.
— Мы затеваем войну, Ламберт. А война требует денег не хуже капризной жёнушки. Знаешь хоть, сколько нужно одного только зерна, чтоб прокормить армию? Я даже не говорю про оплату воинам.
Я пожал плечами.
— Много, наверное.
— Много? Для полноценной войны денег надо просто дохрена. Думаешь, ваша хвалёная теурийская армия побеждает потому что дерутся как львы? Нет. Не храбрее любого из гаэлов. Ваша империя готова хорошо платить за кровь, готова посылать новые легионы, снова и снова. Пока не кончится противник. Обычно противник кончается раньше, чем теурийская казна. — произнёс Киган.
— Жаль, мы не можем воспользоваться их тактикой, — сказал я.
— Жаль, — согласился он.
Я громко зевнул.
— Сколько людей нам нужно? — спросил я.
— Пару сотен хотя бы. Для начала.
Я присвистнул. У меня не было ни малейшего понятия, где найти столько воинов, согласных сражаться в чужой земле ради чужого короля.
— А мы не можем пробраться тайком, убить твоего дядю, объявить о возвращении и занять трон? — спросил я.
— Нет, — покачал головой Киган. — Придём вдвоём — будем убийцами. Придём с армией и сделаем то же самое — будем победителями.
— Есть у меня одна идея… — сказал я и снова широко зевнул.
— Завтра, всё завтра, — отмахнулся король и сел на тонкий матрас в углу комнатки.
— Можно и завтра, — ответил я, устраиваясь поудобнее на другом матрасе.
Вонючая солома торчала из многочисленных дырок и больно кололась, но я уснул мгновенно, как убитый.
Я бежал по сосновому лесу. Позади отчётливо был слышен собачий лай, но выследить меня можно было и без собак — по следам босых ног на рыхлом песке. Я бежал изо всех сил, на последнем издыхании, но ясно понимал, что останавливаться нельзя ни на миг. Я продирался через кусты и буреломы, избегая натоптанных дорожек, бежал, распугивая лесную живность и только привлекая больше внимания. Меч в моей руке методично рассекал свисающие ветки, а в голове крутилась всего одна мысль, одно слово. Предали. Меня предали.
Лай слышался всё ближе, к нему добавились человеческие голоса. Я обернулся на бегу — никого не было, но я чуял, что они уже рядом. Я добежал до поляны, окружённой густыми зарослями папоротника, и остановился перевести дух.
Клинок в руке тихо, на грани слышимости, зазвенел.
— Предвкушаешь битву? — шёпотом спросил я.
По тусклому металлу пробежал солнечный блик, и я счёл это добрым знаком.
На поляну с громким лаем выбежал лохматый пёс, но остановился в пяти шагах от меня и зарычал. Знал, что не стоит бездумно бросаться на человека с мечом. Следом за ним прибежали ещё два. Значит, скоро появятся и их хозяева.
Я взмахнул мечом, клинок разрезал воздух с басовитым гудением. Собаки глухо рычали и скалили зубы, но я знал, что их можно не бояться. Меня не страшила и предстоящая схватка, я предвкушал её, как алкоголик предвкушает новую рюмку, как заядлый игрок предвкушает новый выигрыш. Я боялся только одного — погибнуть раньше, чем успею прикончить хотя бы несколько врагов.
