Брианна молча показала мне окровавленным клинком на восток, где в красном зареве восходящего солнца я увидел короля верхом на лошади, широким галопом скрывающегося от преследователей. Король сбежал.
Интерлюдия
Форт Туид, покои наместника.
Марцелл Амадо Флавио, Хранитель Северных пределов, работал над своим opus magnum, жизнеописанием и генеалогическим древом славной фамилии Флавио, когда в дверь постучали. Негромко, но настойчиво. Слуги знали, что в этот час беспокоить его сиятельство строго запрещено, но всё же пропустили визитёра. Значит, что-то важное.
— Войдите, — произнёс наместник.
Он посыпал сохнущие чернила мелким песком и отложил рукопись.
Дверь открылась, в покои вошёл мужчина в мокрой дорожной одежде. На мраморный пол падали грязные капли, и наместник поморщился. Грязи он не любил. Гость согнулся в подобострастном поклоне, в то же время внимательно наблюдая за правителем. Наместник жестом разрешил ему встать, и тот выпрямился.
— Говори, — своим неестественно высоким голосом сказал наместник.
— Вести с севера, ваше сиятельство, — ответил гость.
Марцелл на мгновение задумался.
— Ах, война. Точно. Давай сюда.
— Что? — мужчина растерялся.
— Письмо, ослиная твоя башка! — закричал наместник.
— У меня устное донесение, ваше сиятельство.
Наместник закатил глаза. Проклятая секретность.
— Ну, рассказывай свою сказку.
Гость кивнул, на миг собрался с мыслями, и начал.
— Чеслав Чёрный Ветер передаёт вам, что кампания продвигается медленнее, чем планировалась. Не хватает снабжения, не хватает солдат…
— Зато грязных дикарей в избытке, — перебил его наместник. — Об этом я мог догадаться сам, что там дальше?
— Дикарь, что зовёт себя королём, с каждым днём становится всё невыносимее, и Чеслав просит вашего позволения вести армию самостоятельно, — продолжил гость.
— Дикарь был невыносим с первого дня. Придётся ему потерпеть ещё. Продолжай.
— Наши войска доблестно разбили армию клана ап Мона и заняли деревню клана Килох. Тамошний вождь присягнул дикарю и собирает людей со всего севера.
— Наконец-то хорошие вести, — удовлетворённо хмыкнул наместник. — Что-то ещё?
— Также Чеслав Чёрный Ветер просит вашего высочайшего соизволения отправить ему ещё золота, так как…
Наместник расхохотался. Половина казны не так давно ушла на обновление одного из поместий семьи Флавио недалеко от столицы, а другая половина ушла на взятки и подкупы администрации, и сейчас в подвалах крепости золота было не больше, чем в хижине бедняка.
— Если они хотят золота — пусть добывают его клинком, — ответил он. — А насчёт остального — передай, что я постараюсь что-нибудь придумать.
— Я понял, ваше сиятельство, — гость поклонился снова.
— Иоганн! — крикнул наместник, и слуга вошёл в комнату так стремительно, будто только и ждал этого приказа. — Проводи его на кухню, пусть хорошенько накормят. Утром дай ему двух лошадей из моей конюшни. Ступайте.
— Будет исполнено, господин, — проскрипел горбун.
Марцелл Амадо Флавио подождал, пока они выйдут, и только потом устало откинулся в кресло. Война изматывала, хоть он и не участвовал в ней напрямую.
Взгляд его упал на карту, висевшую на стене. Вот он, благословенный Теурис, город вечного лета, центр всего цивилизованного мира. На карте он был изображён в виде герба, золотого льва. И вот Форт Туид, маленькая точка среди бескрайних просторов севера, где даже летом приходится кутаться в меха, а зимой плевки застывают, не долетая до земли. Всё, что было севернее Форт Туида — было нарисовано как дикие земли, белым пятном. Наместник собирался это исправить, а потом вернуться домой в зените славы. Отступать он не собирался.
Глава 26
«И если должен пасть в бою я,
Мои братья, что сражаются вместе со мной,
Возьмут мою лошадь, доспех и оружие,
Расскажут моей семье, как я погиб.
Ну а пока я силён — я буду сражаться за правду,
И все, кто стоит на пути — умрут от моего клинка.»
— «Воины мира».
Мы выбрались втроём. Дезертировали? Нет. Сбежали от неминуемой смерти. В тот самый момент, когда к лагерю подошла гаэльская пехота, чтобы добить оставшихся и праздновать победу над армией Кигана ап Конайлли, так глупо проворонившей собственную гибель.
Я был растерян и подавлен. Честно говоря, я не знал, что делать дальше. Без армии, без крова, без союзников, в чужой стране на краю мира. Брианна ап Аргайл выглядела уставшей и измученной, но старалась держать себя с достоинством, присущим королевскому роду. А вот её верный спутник, Осви ап Глаин, был ранен в живот, и я видел, что он не жилец. Он выглядел паршиво: бледный, с сухими растрескавшимися губами, с кровавыми прожилками на глазах. Его наспех сделанная повязка постоянно мокла и скверно пахла, и он сам понимал, что смерть на подходе. Осви пока держался в седле, но я видел, каких неимоверных усилий ему это стоило.
Лошадей мы поймали недалеко от лагеря, не своих, конечно. Мне достался вороной мерин с белым пятном на лбу, причём чужое седло нещадно мозолило задницу. Я назвал коня Ветерком, но ему было без разницы, и он не отзывался на новое имя.
Мы отправились на запад. Я сперва предложил догонять короля, чтоб присоединиться к нему, но Брианна была непреклонна. В конце концов, я уступил, понимая, что без её опыта мне не выжить здесь поздней осенью. На все мои вопросы по поводу нашего пункта назначения она отвечала крайне расплывчато, и я решил, будь что будет. Мне хотелось ей доверять, хоть я и не привык подчиняться женщине.
Слава Господу, что мерзкая промозглая сырая погода сменилась на чуть менее мерзкую. Сильный ветер дул, не прекращая, но хотя бы солнце больше не скрывалось за пеленой тумана или дождя.
Мы шли до тех пор, пока Осви не начинал падать из седла. Нас некоторое время преследовали всадники Гибрухта, но они лишь пару раз показались на вершине холма вдалеке, а потом отстали. Без Осви мы бы двигались гораздо быстрее, но я чувствовал, что бросать его будет неправильно. Но с каждым днём ему становилось всё хуже и хуже. Да и нам с Брианной ночёвки под открытым небом и скудный паёк из сухарей и вяленой говядины здоровья не добавляли.
На третий день после нашего бегства Осви заявил, что больше не может идти с нами.
— Я умираю, — сказал он.
Мы остановились у небольшого ручья, что нёс свои воды куда-то на запад. Пологий глинистый берег зарос низкими ивами, с которых уже облетела листва, и мы спустились к воде, чтобы напоить лошадей и наполнить бурдюки.
