Я подбросил несколько поленьев в очаг. Ночи становились холоднее, и хоть мы ночевали в тепле сегодня, этого было недостаточно. Мокрые сапоги я поставил рядом с очагом, надеясь хоть немного просушить их.
Мы расположились на лежанках, застеленных козьими шкурами, каждый на своей, на противоположных краях домика. Брианна сразу отвернулась, а я лежал, глядя в потолок. Сон никак не шёл, хотя ещё полчаса назад глаза закрывались сами.
— Так всё-таки, — шёпотом произнёс я. — Кто такие Эйтне?
Глава 30
«Воинский дух,
Что крепче гвоздей,
Дарует огонь
Горящий в глазах.
Коль нет оружья —
Зубами грызи,
Остался один —
Сражайся как лев.»
— «Песнь об Аргайле».
Свежий ветер, приятно пахнущий солью, трепал мои волосы. Я открыл глаза и обнаружил себя лежащим на палубе корабля. Вокруг кипел бой, но мой взгляд привлекло кое-что куда более необычное — в сумеречных небесах белёсыми пятнами висели три луны, но никто кроме меня не обращал на это внимания. Звенела сталь, отовсюду слышались крики — безумное рычание дерущихся и жалобные стоны раненых, трещали борта и снасти.
Я не мог пошевелиться, не было сил. Взгляд мой упал на правую руку — она была отрублена чуть выше локтя, а из раны хлестала кровь, пачкая доски. Мелькнул желтоватый обломок кости, меня чуть не стошнило. Обрубок лежал на палубе, с крепко зажатым мечом в кулаке. Взор то и дело мутнел, но я старался держаться в сознании.
Дрались отчаянно, как в последний раз. Насмерть дрались, зная, что пощады не будет. Одни, смуглые и чёрные, в халатах и тюрбанах, лезли на палубу, словно тараканы. Другие были скорее временными союзниками, чем одной сплочённой командой, разномастно одетые, в доспехах и без, меньше численностью, но оборонялись достойно, раз за разом отбрасывая врагов с палубы.
Но больше всех выделялись двое. Белобрысый рослый мужчина размахивал длинным мечом, даже не пытаясь фехтовать, ведомый слепой яростью. Меч выглядел тупым и зазубренным, но отчего-то я знал, что под удар лучше не попадаться. Противник его умудрялся даже в гуще сражения выглядеть безукоризненно. Белоснежный халат, красивое смуглое лицо, аккуратная борода. Он играючи уходил от ударов, дрался по всем правилам лучших школ фехтования, то и дело задевая белобрысого своим мечом.
С каждой секундой они дрались всё быстрей, и взгляд не поспевал за движениями клинков, но среди шума я выхватывал злое басовитое гудение одного меча, рассекающего воздух широкими ударами, и шелест другого, что пел свою песню совсем в другом тоне.
Я чувствовал, как жизнь вытекает из меня, и не осознавал в полной мере, что именно видел. Вот один из ударов белобрысого достигает цели, я слышу треск ломаемых костей и чавканье рассекаемой плоти, и казалось бы, удар такой силы должен развалить врага пополам, от шеи до пупка, но смуглый продолжил драться как ни в чём не бывало, без единой царапины.
Их клинки лязгали и звенели, они, против всех правил, принимали удары на сталь, высекая целые снопы искр, и я ждал, когда один из мечей сломается, и кто-нибудь уже победит, но каким-то сверхъестественным образом они продолжали сражаться.
Они ускорились до того, что превратились в размытое пятно, и я ждал развязки, изо всех сил пытаясь не опустить тяжелеющие веки.
Вскоре развязка наступила. Они остановились так резко, что я сперва не поверил глазам. Белобрысый тяжело опёрся на меч, истекая кровью из многочисленных порезов, но и смуглый с ужасом смотрел на кровь на своих пальцах, ошарашенный внезапной болью. Похоже, до этого ему не приходилось терпеть боль.
— Не нравится, демон? — прорычал белобрысый, снова бросаясь в атаку, но вместо ответа смуглый отшатнулся, сделался незримым и обратился в чёрный дым, взмывая в серое небо.
***
Я проснулся от того, что кто-то обнюхивает моё лицо. Было щекотно, и я отмахнулся, не открывая глаз.
— Живой, живой, — произнёс мягкий старческий голос прямо у меня над ухом.
— А вы ещё сомневались? — спросил я, открывая глаза и пытаясь подняться на лежанке.
Надо мной стоял шаман, разглядывая меня не как человека, а как чрезвычайно любопытный экземпляр богатой коллекции. Брианна выглядывала из-за его плеча, чем-то обеспокоенная, а у дверей сидел какой-то незнакомый мне воин, равнодушно наблюдавший за стариком.
— Ты стонал во сне, будто умирал… — сказала Брианна, а потом закусила нижнюю губу. — А потом перестал дышать…
Я не смог сдержать смех, но в то же мгновение мне стало за это стыдно. Было видно, что девушка не на шутку перепугалась.
— Это сны, — авторитетно заключил шаман.
Об этом я мог догадаться и без него.
— Сны? — усмехнулся я, но старик рассвирепел.
Его глаза бешено сверкнули, и мне стало не по себе. Шаман хоть и выглядел истощённым, но в глазах проглядывала скрытая сила абсолютно уверенного в своей правоте человека.
— Нет, болван! — сварливо прорычал он. — Сны!
Я знал этот тип стариков, раздражающихся по любому поводу и без. С такими нужно вести себя как кроткая овечка, во всём соглашаться, но, разумеется, только для вида.
— Мне иногда снится всякое, — осторожно произнёс я. — Но чаще всего я не запоминаю.
— Но не в этот раз, так? — прищурился шаман.
Мне не хотелось это обсуждать, произносить вслух, будто от этого потеряется ощущение тайны, и эти сны станут чем-то обыденным, приземлённым и даже в какой-то степени отвратительным, вроде мух на подоконнике или прокисшего пива.
Но старик в упор смотрел на меня, и я понял, что он не отстанет. Я, наконец, сел на край лежанки.
— Я был на поле боя… — начал я крайне неохотно. — Лежал, истекая кровью.
— Умер от ран? — оживился шаман.
Я пожал плечами. Старик начал мерить шагами комнатушку, переходя из угла в угол. Брианна внимательно смотрела на него, а я на неё.
— Битвы, хм… Дыхание? Нет, не то… — еле слышно бормотал старик себе под нос.
Я ждал, пока ему это наскучит, но старик перебирал варианты.
— Время? Похоже, но нет, может, пламя?
Он ходил кругами и в один момент наткнулся на Призрачного Жнеца, стоявшего в изголовье моей лежанки.
— Меч! — воскликнул он. — Ну конечно!
Шаман потянулся было к рукояти, но едва он дотронулся до рубина, то отскочил будто ошпаренная кошка. Я притянул меч к себе, обхватив ножны обеими руками. Старик трясся от нервного возбуждения, и я боялся, что он упадёт в припадке, но этого не произошло.
— Меч как меч, чего уж там, — пробормотал я, в глубине души зная, что это не так.
