Брианна потупила взор, и в мои мысли закралось сомнение.
— Ещё утром ты считал себя бывшим рабом, а к вечеру стал королевским побратимом, что в этом смешного? — произнесла она и мне стало стыдно.
Воины у костра начали шептаться, видимо, сплетничать о моём прошлом. Тут были все остальные из клана Мэй, кроме шамана.
— Прости, — пробормотал я, подошёл к костру и сел напротив неё.
В свете пламени её волосы казались красными.
— Это я всё забываю, что ты не знаешь наших обычаев, — Брианна нашла в себе смелость улыбнуться, и это давало надежду на примирение.
— Тебе бы бороду посильней отрастить, да волосы подлинней, и будешь как нормальный человек выглядеть, — внезапно произнёс Вайрд. Это, наверное, были первые его слова за весь день.
Остальные загомонили, соглашаясь с его мнением.
— Не хочу сказать плохого про твою матушку, но, быть может, ты наполовину гаэл? — спросил Фергус.
— Нет, — отрезал я. — Мать говорила, что я похож на отца, а он родился на юге, в Стратхорне, как и я.
— Не так уж и далеко от границы, — заметил Фергус.
— Надо попросить шамана, он расскажет тебе наши традиции.
Я улыбнулся. Это было необычно, но очень приятно, и пусть для одних я так и останусь чужаком-южанином, эти гаэлы приняли меня как своего. Мне протянули мех с вином, и в этот раз отказываться я не стал. Я подумал, куда важнее не то, что пьёшь, а с кем именно пьёшь, и жадно приложился к бурдюку.
— Спасибо, — пробормотал я, протягивая бурдюк обратно.
Солнце давно зашло, но мы ещё долго сидели у костра, рассказывая истории и просто разговаривая, даже тогда, когда опустел последний бурдюк с вином.
Глава 40
«Пьян ты, Гейррёд! Пил ты не в меру, отныне лишен ты подмоги моей, эйнхериев помощи, милости Одина.»
— «Речи Гримнира».
Всполохи факела помогали слабо, выхватывая из темноты лишь свисающие клочья столетней паутины и корни деревьев, проросшие сквозь потолок. Я ощущал босыми ногами твёрдый пыльный камень, но знал, что я не в горной пещере, а в каком-то рукотворном подземелье.
Дышать было трудно, будто сам воздух здесь был плотнее и тяжелее, чем обычно. Я осмотрелся. Я был одет в какие-то лохмотья, грязные и оборванные, опоясан куском верёвки, но по бедру всё так же хлопали ножны Призрачного Жнеца. Рубин привычно поблёскивал в свете факела и мне стало спокойнее.
Я медленно шёл по тёмному коридору, свободной рукой держась за стену. Откуда-то я знал, что здесь можно потеряться навсегда, пропустив нужный поворот или неприметную дверь.
Факел чадил и трещал, обрывки горящей тряпки то и дело падали вниз. Гореть ему оставалось недолго, но пока он всё же горел, и я надеялся добраться до выхода раньше, чем он погаснет.
Вдруг впереди я увидел узкий проход, полностью затянутый паутиной. Я поднёс к ней факел, и она вспыхнула, моментально сгорая, а за проходом я увидел свет, тусклый, но всё равно воодушевляющий. Коридор закончился, передо мной лежал огромный зал.
Я сделал шаг вперёд, но предчувствие пронзило меня словно иглой, и я посветил факелом себе под ноги. Бессчётное множество змей сплелось в некое подобие ужасающего ковра, и я был в одном шаге от того, чтоб наступить на них.
Змеи начали тихо шипеть, и от этого звука, многократно усиленного эхом, кровь застывала в жилах. Я замер будто статуя. Повернуть назад уже не выйдет, каким-то шестым чувством я понимал, что там нет ничего, кроме бесславной гибели. Я должен был идти вперёд, на свет, что мерцал в глубине этого зала.
Несколько змей подняли свои взгляды на меня, я махнул факелом, они отпрянули и зашипели. Я медленно потянул меч из ножен, но тот выходил с трудом, будто сопротивлялся. Я снова взмахнул факелом по широкой дуге, но едва мне удавалось отогнать одну змею, другая подбиралась ближе. Я почувствовал, как бешено колотится сердце.
Призрачный Жнец наконец покинул ножны и я откинул одну из змей кончиком клинка. Меч казался в несколько раз тяжелее, чем обычно, но я крепко схватил рукоять. Я вспомнил церковную легенду, что рассказывала мне мать. О том, как Господь изгнал всех змей с острова Матак, и я подумал, что он изгнал их именно сюда.
— Пошли прочь, гады, — сквозь зубы процедил я, и удивился, насколько сильно здесь разносится эхо.
Одна из змей бросилась на меня с угрожающим шипением, но я взмахнул мечом и на каменный пол упали две извивающиеся половинки. Но всё же начало было положено, и остальные змеи стали тоже бросаться в самоубийственные атаки. Я махал мечом как бешеный, размахивал гаснущим факелом, пятился назад. Но этого было недостаточно.
Я почувствовал укус, и сразу за ним по ноге разлилось жжение, столь сильное, что казалось, будто я окунул ступню в кипяток. Одна из змей вцепилась в меня, я тут же зарубил её мечом и оторвал от ноги, но жжение не прекратилось, а наоборот, стало подниматься выше. По телу разлилась позорная слабость, но я стиснул зубы и продолжил убивать.
Однако теперь я уже не успевал за их атаками. Одна вцепилась мне под колено, другая, чудом увернувшаяся от факела, укусила за голень. Я выронил факел, упал на одно колено. Голова кружилась, а дышать стало ещё труднее. Я вяло отмахивался мечом, который становился всё тяжелее, но третья змея прыгнула и вцепилась мне в шею, и я упал. Я слышал, как они шипят и ползут ко мне. Но последнее, что я увидел — это мерцающий свет в глубине зала, который становился всё ярче.
***
На этот раз я проснулся от того, что выкатившийся из костра уголёк обжёг мне ногу, как раз там, где был один из укусов. Я потёр обожжённое место и сел. На востоке едва забрезжил рассвет, многие ещё спали после тяжёлой битвы и ночного празднования. Я пихнул уголёк обратно в догорающий костёр и подкинул туда несколько веток, что лежали рядом.
Спать уже не хотелось, и не потому, что я выспался и отдохнул, а потому что не хотелось возвращаться в это треклятое подземелье. Рядом храпел Фергус, и я ему даже немного позавидовал. Вряд ли он видел сны, в которых то и дело приходится умирать со всей полнотой ощущений.
Я встал, потянулся, хрустнул затёкшей шеей. Сперва мне пришла мысль найти шамана и рассказать ему про сон, но я быстро передумал. Старик только нагонит жути. Поэтому я решил отыскать Кигана и обсудить план действий.
Воины потихоньку просыпались, приводили себя в порядок, гасили костры и собирались в путь. Я надеялся, что Киган не побежит за врагом, сломя голову, как в прошлый раз. Но, с другой стороны, медлить тоже было нельзя. Сейчас у нас был шанс покончить с войной одним решительным ударом, а значит, нужно было его использовать.
Короля я нашёл там же, где и оставил вчера. Разве что сейчас он спал в обнимку с пустым бурдюком, а рядом на траве засыхала лужа блевотины. Я толкнул короля носком сапога, тот издал какое-то нечленораздельное бормотание.
