Призрачный Жнец, жадный до вражеской крови, и в тот день не остался голодным. Я полоснул одного из гаэлов по лицу, раскрашенному углём. Если красили лица, значит, собирались убивать, а нас такой расклад не устраивал. Поэтому приходилось убивать самим.
Рядом просвистела стрела, воткнувшись в затылок кому-то из южан. Я увернулся от копья, поднырнул под замах мечом и выпустил кишки другому воину Линдсей.
— Кимвел! Ты — мой! — услышал я голос короля, но он пока не поднялся по тропе.
— Приди и сразись, трусливый змей! — заорал Кимвел. Он был совсем близко от меня, на него наседали двое — южанин и воин Эйтне, но гаэл успешно отбивался.
Я рванул к вражескому военачальнику и попытался с размаху ударить его мечом, но Кимвел увернулся, мимоходом раскроив глотку южанину. Кимвел был крайне опасным противником.
Клинки встретились, высекая сноп оранжевых искр. Я ненавидел принимать удары на сталь, это было неправильно, против всех моих правил, но сейчас пришлось. Иначе я бы просто не успел отбить его выпад.
Кимвел ухмыльнулся мне в лицо и попытался отпихнуть меня назад, вниз. Туда, где меня сразу подстрелят лучники. Я ухмыльнулся ему в ответ, в момент выпада отскочил, пропуская мимо себя, и вдогонку рубанул его по спине. Брызнула кровь, плащ разлетелся на две половинки, гаэл упал лицом вперёд, прямо на камни. Я вернулся в бой, ударом меча в лицо отправляя еще какого-то Линдсей на свидание с богами.
Король же в это время был внизу, щит его был усеян вражескими стрелами, что летели в него и ещё нескольких воинов. Я понял, что короля нужно выручать. Снова.
Беглый взгляд по окрестностям, я всего на мгновение отвлёкся от боя и чуть не напоролся на гаэльский топор. Обладателя топора я заколол ударом в грудь и побежал к скалам, на которых засели враги. На ноге снова открылась рана, я почувствовал бегущую кровь, но медлить было нельзя.
Скалы круто возвышались над расщелиной, но уступов хватало, и при должной ловкости и известном усердии на них мог взобраться даже мальчишка. А я давно не считал себя мальчишкой. Я вернул меч в ножны и подтянулся на отвесный уступ. Взобраться на камень, холодный, гладкий и скользкий, оказалось чуть труднее, чем на первый взгляд, но я нашарил носком сапога какой-то выступ и залез. Полез на следующий, подбираясь всё ближе к стрелкам, но тут, выбивая серую крошку, в камень прилетела стрела, рядом с моими пальцами. Меня заметили с другой скалы и мне пришлось залечь в укрытие.
— Проклятье, — выругался я. До лучников было совсем недалеко.
Я выдохнул, собрался с силами, дотронулся до рукояти меча и вытащил его из ножен. На клинке запеклись кровавые разводы. Я бросился в атаку, проткнув лучника в спину. Он начал падать, но я ухватил его за шею, прикрылся телом, и в него вонзилось несколько стрел, что должны были вонзиться в меня. Я толкнул его вниз и побежал дальше.
Следующий враг, совсем мальчишка, вытянул лук перед собой, будто тот мог его как-то защитить. Я рубанул наотмашь, разрубая и лук, и мальчишку. Третий отбросил лук под ноги и потянул из-за пояса топор, но не успел — я толкнул его со скалы и он полетел, смешно размахивая руками. Рядом прожужжала стрела, и я снова спрятался за камнем. На моей скале врагов не осталось, зато на другой стороне расщелины их было пятеро. Двое выцеливали меня, трое стреляли вниз, в моих братьев по оружию.
Я высунулся из укрытия, над головой тут же просвистела стрела, и я судорожно вжался в холодный камень. Надо было сперва лезть на их скалу, подумалось мне.
Взгляд мой упал на брошенный лук, что лежал неподалёку. Рукой не дотянуться, подбежать и поднять тоже не выйдет — подстрелят. Я протянул к нему меч, пытаясь зацепить его кончиком клинка, но тут же одумался. Призрачный Жнец разрежет тетиву одним прикосновением. Я расстегнул пояс и снял ножны. Это было бы удобнее, если бы я не вжимался в землю, но стоило мне чуть показаться из-за камня — как тут же пролетала вражеская стрела, врезаясь в скалу за моей спиной.
Мне удалось ножнами подтащить к себе лук. Колчана со стрелами, конечно, у меня не было, но были стрелы, которые выпускали в меня враги. Пусть они и тупились об камень, но всё ещё могли убить. Я так же, лёжа, наложил подобранную стрелу на тетиву. Я никогда не был хорошим лучником, но стрелять всё же умел.
Я дёрнулся, на мгновение показавшись из-за камня. Лучники купились на мой трюк, две стрелы почти одновременно врезались в камень прямо надо мной. Я вскочил и выстрелил. Враги не прятались, они меня не боялись, поэтому моя стрела вошла точно в горло одному из гаэлов, тот полетел вниз, в расщелину. Я снова залёг в укрытие. Врагов оставалось четверо, и теперь все оценили исходящую от меня угрозу. Стрелы полетели в меня одна за одной, мне не давали высунуться.
На мгновение меня окутал страх. Неужели так закончится мой поход? Вдруг мне вспомнилась Брианна. Она обещала ждать. Я прикоснулся к амулету под одеждой, и страх ушёл.
— Господи, — прошептал я, хоть и редко молился. — Обрати свой взор на меня. Боги этих земель, глядите на меня.
Я схватил несколько стрел, три зажал в кулаке, четвертую наложил на тетиву, и вскочил из-за камня.
— Посмотри на меня! — заорал я так, что у самого заложило уши.
Все вражеские стрелы пролетели мимо. Все мои — достигли цели.
Глава 48
«Безумие храбрых —
О двух сторонах монета.
Тяжела ноша
Крови Аргайлов.
Как зимний ветер
Безжалостен воин.»
— «Песнь об Аргайле».
Я сидел, прислонившись к скале. Внизу, в расщелине. Чистил меч от въевшейся крови, вялыми, почти бессильными движениями. Киган ходил рядом, бешено раздувая ноздри.
— Он был мой! Понимаешь? Мой! — снова рычал он.
Кимвел ап Конайлли, его двоюродный брат, что лежал теперь мёртвым вместе со своим отрядом.
— Это не твоя месть, Ламберт! — снова завёлся король.
Я равнодушно посмотрел на него. Битва выпила из меня все силы, без остатка. Ещё и некстати открывшаяся рана снова начала болеть.
— Тебе плевать, да?
Я не ответил, ногтем отскрёбывая кровь от металла. Нельзя оставлять ни пятнышка, иначе начнёт ржаветь. Призрачный Жнец хоть и непростой клинок, подобных ему я не встречал, но ухода за собой всё равно требовал. Да мне и самому не хотелось оставлять его без внимания.
— Ну убил и убил, — тихо пробубнил я.
— Кимвел должен был умирать долго и мучительно! — прошипел король.
Я откинулся назад, закрывая глаза и касаясь затылком холодного камня. Мне был неприятен этот разговор.
— И что бы это изменило? — спросил я.
Король наконец-то замолчал, и я вздохнул спокойно. В висках пульсировала боль, накатывая с каждым ударом сердца.
