— Не твоё дело!
— Это как раз моё дело! — взревел Гибрухт и снова ударил племянника кулаком.
Мечом пока он только отбивался, но я видел, что он способен с лёгкостью убить Кигана, просто по какой-то причине не делает этого. Король отшатнулся и опустил меч.
— Ты простой дурак, Киган! Я уважал твоего отца, хоть он и был никудышным королём!
— Братоубийца, — прохрипел Киган.
— Это моя земля! Мой народ! А ты привёл сюда южан! Ты думал перехитрить их? Как бы не так! Тебе нужна корона? Ты недостоин её носить! Я помню, как ты в первый раз попытался меня убить! Тогда я сохранил тебе жизнь, я чту наши законы! Но, похоже, зря!
— Ты отправил меня в рабство! — прорычал Киган, поднимая меч.
— Но сохранил жизнь. Ты будешь никудышным королём, дорогой племянник. Даже хуже, чем твой отец, — произнёс Гибрухт, и я с удивлением для себя понял, что согласен с ним.
— Будь ты проклят, — прохрипел Киган.
Лицо его было перекошено от ненависти, он дрожал всем телом, словно перетянутая струна. Зато Гибрухт оставался спокоен и весел, будто не дрался насмерть со своим родичем, а прогуливался по площади с девушками. Он поигрывал клинком, будто приглашая племянника. Я поразился тому, как бесстрашно встречает он неминуемую смерть, ведь все понимали, что живыми им отсюда не уйти. Но Гибрухт смеялся смерти в лицо, и я понял, что все его прежние поражения — просто череда неудач. Он проиграл, но всё равно вёл себя как победитель.
— Ты жалок, — рассмеялся Гибрухт.
Киган заорал и бросился в атаку, клинки столкнулись, брызнули искры. Король бешено наседал на врага, тот пятился назад, отбивая удары снова и снова, пока не упёрся спиной в каменный столб. В его взгляде мелькнуло осознание своей ошибки, и в тот же момент Киган нанёс последний удар. Хлынула кровь, прямо на древние камни, голова свергнутого короля покатилась по свежему снегу, который вместе с кровью налипал на прекрасные светлые волосы.
Спутники Гибрухта обнажили клинки и попытались кинуться в бой, но не успели — в воздухе мелькнули несколько копий, а на таком расстоянии промахнуться сложно. Они погибли рядом со своим вождём.
Король опустился на одно колено рядом с обезглавленным трупом и дотронулся до бегущей по снегу крови, будто не верил до конца, что месть свершилась.
— Убил… Убийца родичей… Король… — зашептались со всех сторон.
— Тихо, — хрипло произнёс Киган.
Он тяжело дышал, склонив голову над мертвецом. Всё-таки эта битва далась ему непросто, во всех смыслах. Повисла гнетущая тишина, король всё сидел над трупом своего врага.
— Обыщите их, — Киган поднялся на ноги, вдруг пошатнулся, но опёрся на каменный столб, оставив на нём кровавый отпечаток ладони. — Всё золото, что найдёте — ваше. Корона — моя. Она тоже должна быть здесь.
Воины принялись шарить по карманам убитых, обыскивать мешки, а Киган Убийца Родичей стоял, бледный как сама смерть.
Глава 51
«Славься, великий
Белл-победитель,
Гордый король
Племени Камус.
Льётся рекой
Пиво хмельное,
Щедрый подарок —
Счастье народа»
— «Возвращение короля».
Итак, мы возвращались в Данкелд. И хоть дело было сделано, война окончена, а враг остался лежать мёртвым у подножья каменных столбов, все были мрачными и хмурыми, молча шагая по хрустящему снегу.
В мешках, что ближники Гибрухта несли с собой, нашлось золото, не так уж много, но каждому из воинов досталось по полной пригоршне монет. Я от своей доли отказался, взял из общей кучи один авантийский флорин, на память, а остальное отдал. Мне казалось неправильным брать это золото.
— Дурак ты, Ламберт, — усмехался Венделин.
Он-то взял полную пригоршню из мешка, да ещё и обобрал одного из мёртвых ближников. Старый дворянин разбогател в этом походе, как, впрочем, и многие другие.
— Золото — оно везде золото, — продолжал Венделин. — Разве не так?
Мы снова плелись в хвосте колонны и разговаривали на теурийском.
— Не знаю, — буркнул я.
— Я и говорю, дурак. Не обижайся, — он хлопнул меня по плечу. — Я вот сюда за этим и шёл. Зато теперь хоть с долгами рассчитаюсь! Все эти расписки поганые сожгу! А ты, Ламберт, зря денег не взял, я тебе говорю. Купил бы ферму себе, а может, даже трактир. Хотя, ты же молодой ещё, тебе это неинтересно, наверное.
И он был прав, мне это было неинтересно. Полгода назад я хотел вернуться в Стратхорн. А сейчас я и сам не знал, чего хочу. Я плыл по течению, занимался рутинными походными делами вроде розжига костров или приготовления еды, ходил в практически ненужные теперь караулы, и ждал, когда мы вернёмся в Данкелд, на коронацию Кигана.
Корону он нашёл, замотанную в какие-то тряпки, на самом дне заплечного мешка Гибрухта, но надевать не стал, а просто переложил в свой мешок. Я так и не понял, с чем это связано, а расспрашивать не хотелось. Я теперь вообще мало общался с королём, предпочитая общество Венделина или шамана. С королём обычно находился Артор, поддакивая на каждое его слово, а любые нападки на своего нового друга Киган жёстко пресекал.
Мы постепенно продвигались всё ближе к Данкелду, в этот раз уже не было нужды торопиться. Возвращаться было легче, и через пару дней мы увидели на горизонте заснеженные крыши города. Стены и башни восстановили, я видел светлые пятна новых брёвен. Вот будет потеха, если нам снова придётся их штурмовать, подумалось мне. Но ворота остались открытыми, и тем же вечером мы свободно прошли внутрь.
На улицах было необычайно тихо. Только собаки разрывали тишину своим лаем, да изредка до нас долетали звуки детского плача. Нас встречали, но встречали молча, толпа провожала хмурыми взглядами идущую колонну. Мы оставались для них захватчиками, хотя Киган утверждал, что нас примут с распростёртыми объятиями, когда вернётся «истинный король» и освободит народ от тирании. Но я видел, что горожане ему не рады, и он тоже это замечал.
Поэтому мы прошли в поместье, где нас встретили только Брианна и Чеслав. Девушка сменила доспехи на платье, расшитое племенными узорами, в рыжих волосах поблескивали драгоценные камни, и я почувствовал, как при её виде моё сердце забилось быстрее. Чеслав по-прежнему ходил в кольчуге и прятал раненую руку под плащом. Они вдвоём стояли на крыльце, а чуть в стороне ждали приказаний несколько слуг. На стенах горели несколько факелов, и по стенам плясали чёрные тени.
— Мир тебе, король, — сказал Чеслав.
— Прочь с дороги, — буркнул король и скрылся в доме.
Брианна удивлённо посмотрела на нас, в ответ я пожал плечами, а затем обнял их обоих по очереди.
