— Гибрухт мёртв, — пояснил я.
Мимо нас проскользнул Артор, не удостоив никого даже каплей внимания. Солдаты разбрелись по округе, кто-то на кухню, кто-то на рынок, тратить награбленное. Венделин махнул нам рукой в знак приветствия и скрылся за воротами.
— Как это случилось? — спросила Брианна.
— Киган отрубил ему голову. Один на один, по-честному, — ответил я и вдруг заметил на её лице смесь отвращения с удивлением.
— Значит, самое время отсюда уходить, — произнёс Чеслав. — Наместник ждёт не дождётся, когда мы доложим ему о победе.
Рутен хлопнул меня по плечу здоровой рукой и вошёл в дом, оставляя меня наедине с Брианной. Девушка явно хотела что-то сказать, но то ли раздумывала над словами, то ли просто стеснялась. В свете факелов её щёки казались пунцовыми, но это её только украшало.
— Твой амулет спас мне жизнь, — улыбнулся я.
— Правда? — улыбнулась она.
Я кивнул. Снова повисла тишина, и на меня вдруг напал ступор. В глотке мгновенно пересохло, а язык отказывался слушаться. И я понял, что мне проще броситься в бой против сотни врагов, чем разговаривать с ней. Я откровенно робел. Я никогда не был мастер говорить с девушками, но сейчас даже те скромные умения покинули меня.
— А как, хм… Твои дела? — выдавил я.
Брианна захлопала ресницами, мне показалось, что она тоже взволнована, но я отбросил эту мысль. Уж ей-то не о чем волноваться.
— Ну… Скучать не пришлось. Раненых много, да и в городе дел хватало, — сказала она. — Кстати, как твоя нога?
Рана понемногу заживала, но всё ещё болела при ходьбе. Я старался её сильно не нагружать.
— Шаман своё дело знает, — ответил я. — Через пару недель даже бегать смогу.
Брианна улыбнулась снова.
— Король обезумел, — понизив голос, произнёс я. — Совсем.
Мне не хотелось разговаривать об этом сейчас, но я чувствовал, что Брианна должна знать.
— Что? Как?
— После того, как убил дядю. Хотя нет, даже раньше. Сжёг деревню Линдсей, убил всех. Пытал их вождя. Я не смог им помешать, — быстрым шёпотом рассказывал я.
— Им? — вдруг перебила меня девушка.
— Эйтне нашёптывает ему, я уверен, — пояснил я. — Он теперь от короля почти не отходит. Шаман был прав насчёт них.
Вдруг дверь за моей спиной открылась, оттуда показалась женщина-служанка, из местных. В руке она держала горящую свечку.
— Ты — Ламберт? — спросила она.
Я кивнул.
— Король хочет тебя видеть, — сказала она и снова скрылась за дверью.
Я взял Брианну за руку, попрощался с ней, и пошёл за служанкой, раздумывая, могла она слышать мои слова, или нет.
Низкие коридоры поместья Конайлли будто сжимались вокруг меня, дрожащее пламя свечи не могло разогнать темноту. Мы вышли в главный зал, Киган стоял там один и смотрел на горящие поленья в очаге. Я остановился позади него и подождал, пока служанка закроет дверь с той стороны.
— Я знаю, ты хочешь уйти, — произнёс он, не оборачиваясь.
— Да.
— Останься на коронацию, — попросил Киган. — Это единственное, о чём я прошу.
— Если ты просишь, то я останусь, — ответил я.
Сосновые поленья трещали в очаге, рассыпаясь оранжевыми искрами. Король взял кочергу и перемешал угли. Я стоял молча и наблюдал за ним.
— Это всё, что я хотел сказать, — произнёс он.
— Мир тебе, король, — ответил я и вышел.
Нужно было найти ночлег.
Глава 52
«Навстречу судьбе
Вышел Аргайл.
Выбор жесток —
Погибнуть героем,
Вечную славу добыть во сраженьи,
Или смириться, встать на колени.»
— «Песнь об Аргайле».
Солнце медленно поднималось из-за горизонта, раскрашивая небо над холмами в бледно-розовый цвет. Я стоял на вершине, а за моей спиной стояли несколько сотен воинов со всех концов этой дикой земли. Внизу, на востоке, виднелась вражеская армия. Там гарцевали всадники, тысячи их. Их было в несколько раз больше, чем нас, но я не чувствовал страха.
Я узнал их по треугольным шапкам, вывернутым кверху мехом. Это были хархузы, чужаки из далёких восточных степей, жадные до власти, коней и золота. Они кружились внизу, с гиканьем и свистом, нахлёстывая своих низкорослых лошадей плетьми.
Мы ждали.
Взбираться на крутобокий холм верхом на коне — так себе затея, но я знал, что хархузы не отступят, пойдут в атаку, чего бы им это не стоило. Я стиснул рукоять Призрачного Жнеца, верный друг покоился в ножнах, ждал своего часа. В другой руке я держал щит из лёгких тополиных досок, окованный по краям железной полосой.
Беспокойное движение внизу вдруг обрело свой порядок, хархузы выстраивались колоннами. Я видел, как вперёд выходят конные стрелки со своими луками, напоминающими полумесяц, следом за ними вставали всадники с длинными копьями. Их чешуйчатая броня сверкала в лучах восходящего солнца.
Вперёд вышел их полководец, верхом на белом жеребце. Следом за ним бежал переводчик.
— Хойд сармагчингуудыг алахаасаа өмнө бууж өг! — пролаял полководец, хоть и знал, что мы не понимаем ни слова. Зато я видел, как по хархузскому строю пробежали смешки.
— Великий батыр Амдар, тысячник хана Субудая… — начал переводчик, но я не стал слушать.
— Убейте обоих, — произнёс я, отошёл в строй, и две стрелы прочертили рассветное небо.
Переводчику стрела вонзилась в шею, и он упал, хватаясь за древко, торчащее из горла. Полководец увернулся, прокричал что-то ещё и развернул коня. Следом пролетели ещё несколько стрел, но батыр уже ускакал к своему строю.
— Щиты поднять! — заорал я, глядя, как в воздух поднимается целая туча вражеских стрел.
Стрелы забарабанили по дереву, словно железный дождь, я присел за щитом, слушая, как вопят раненые и стучат наконечники, вгрызающиеся в дерево.
— Залп! — крикнул я, когда стрелы хархузов перестали лететь.
Наши лучники выстрелили, я выглянул из-за щита. Конные стрелки начали скакать вокруг холма, превращая ливень выстрелов в один сплошной поток. То тут, то там, их стрелы неизбежно находили жертву.
Хархузские лучники вдруг рассыпались в разные стороны, а из-за их спин галопом поскакали воины с копьями. Они ехали вверх по склону, клином, в середине которого скакал великий батыр Амдар, низко пригнувшись к конской гриве.
— Копья поднять! Щиты сомкнуть! Стена щитов! Держать строй! — заорал я, крепче сжимая гладкое, отполированное моей ладонью в тысячах сражений, древко.
