Проку от полиции чуть. Аборигены презирают их, а полицейские, под видом наведения порядка, вспоминают многочисленные обиды и мстят за прошлое. Чолнар печально улыбнулся. Чуть ли не каждый день приходится выпинывать из тюрьмы очередного «отъявленного партизана», очередного тронутого сединой и маразмом фермера, чья вина лишь только в том, что лет тридцать назад имел несчастье «купить на распродаже» нынешнего полицейского.
Но больше всего печалит другое. Чолнар с тоской посмотрел на свои руки. Вот уже скоро три месяца, как он с подчинёнными практически не снимает броник. Дома, то есть в метрополии, было проще: пришёл со службы, переоделся в цивильное и пошёл домой. Здесь же, во враждебном окружении, никто не рискует выходить из спальной комнаты без броника. Максимум, что можно себе позволить – снять шлем, и то исключительно в стенах мэрии. Слава богу – броники рассчитаны и на такую носку.
Чолнар отбросил никчёмный доклад директора фосфорного рудника в сторону и вытащил из общей кучи очередную бумажку.
«Уважаемый витус Чолнар. Доношу до Вашего сведения, что утус Мессир, директор фосфорного рудника, саботирует восстановление и скорейший запуск вышеупомянутого рудника в промышленную эксплуатацию». Чолнар пробежал глазами по тексту. Внизу подпись: «Доброжелатель».
Очередная кляуза. Отличный способ потратить время коменданта города на бесполезное разбирательство. Вот найти бы этого Доброжелателя да самого назначить директором рудника.
К чёрту! Надоело! Чолнар отбросил кляузу в сторону. Да сколько же можно?
Райской музыкой зазвучал вызов на связь: старший сержант Ганов, командир двадцать пятого взвода. Чолнар накинул шлем на голову и включил связь.
– Добрый день, витус старший сержант, – по глубоко укоренившейся привычке Чолнар выпрямил спину.
– И тебе не хворать, Бес, – ответил Дрын. – А у меня для тебя очень хорошая новость. Танцуй.
Чолнар, затаив дыхание, жадно ловит каждое слово старшего сержанта.
– Есть быть готовым! Конец связи, – Чолнар выключил связь.
Он резко поднялся из-за стола. Старое кресло с массивной спинкой натужно скрипнуло роликами и грохнулось на пол. Чолнар развернулся и от души пнул его. Кресло врезалось в стену и развалилось.
– Наконец-то!!! – во всё горло воскликнул Чолнар.
– К чёрту бюрократию! – Чолнар схватил охапку листов и принялся неистово их рвать. Серые клочки бумаги полетели по кабинету. – К чёрту вас всех!
Чолнар схватил со стола древний ноутбук и с превеликим удовольствием разломал его на части. Клавиатура улетела в дальнюю стену, а монитор с грохотом впечатался в пол.
Тяжело дыша, Чолнар опёрся руками о стол. Как легко и приятно. Душа поёт и требует действий. Действий. И ещё раз действий! Впрочем, кое-что осталось. Негоже оставлять недоделанным. Чолнар вытащил из нижнего ящика стола большой жёлтый пакет. Только вчера курьер доставил. Бред полнейший, но для задуманного как нельзя кстати.
– Шатун! Ты где? – Чолнар вызвал на связь младшего сержанта Штуна.
– Слушаю, командир, – отозвался Шатун.
– Дело есть, – Чолнар перешёл на шёпот. – Слушай внимательно и запоминай.
Обстоятельно и ни куда не торопясь, Чолнар рассказал заместителю план действий.
– Всё понял?
– Так точно! – Шатун едва не поёт от радости.
– И верёвку прихватить не забудь, – напомнил Чолнар. – Конец связи.
Через полчаса по приказу Чолнара в небольшом конференц-зале мэрии собрались все без исключения полицейские Бацела. Раздобревший за три месяца витус Олбан, начальник полиции, восседает в первом ряду в окружении прихлебателей. Чолнар, держа жёлтый пакет в левой руке, поднялся на небольшой помост и окинул конференц-зал мрачным взглядом. Да-а-а… Жалкое зрелище. Единую форму для полицейских так и не ввели. Каждый припёрся в собственном прикиде. Единственное, что отличает этот сброд от простых аборигенов, – большие повязки на рукавах с буквой «П» и наглые рожи. Раздобрели местные стражи порядка на халявных харчах. Морды хоть прикуривай.
– Все здесь? – на всякий случай спросил Чолнар.
– А как же, уважаемый, – ответил Олбан.
– Отлично! – Чолнар раскрыл жёлтый пакет и вытащил из него листок. – Уважаемые полицейские! Мне, от имени командования Первого ударного флота, поручено поздравить вас с успехами в деле восстановления конституционного порядка в нашей колонии Дайзен-2.
Полицейские довольно зашумели.
– В частности! – перекрывая шум, продолжил Чолнар. – Начальнику полиции города Бацел Нагу Гетвакичу Олбану объявить персональную благодарность, вручить почётную грамоту и… – Чолнар перевёл взгляд на Олбана, – присвоить ему внеочередное звание лейтенанта!
Полицейские зашумели ещё громче. Дряблые щёчки Олбана затряслись от радости. Чолнар вытащил из пакета зелёные погоны.
– Прошу вас, – Чолнар жестом пригласил Олбана на помост.
Начальник полиции поднялся с кресла и, гордо выпятив дряблую грудь, взошёл на помост.
– Поздравляю, – под рукоплескания зала Чолнар протянул Олбану грамоту и погоны.
– Благодарю вас.
Едва Олбан потянулся за наградой, как Чолнар ухватил его за кисть и, заломив руку за спину, припечатал Олбана носом к трибуне. Начальник полиции только крякнул от удивления и боли.
– Не дёргаться! – Чолнар, держа Олбана левой рукой, выхватил из держателя на спине «Эмму» и навел её на обалдевших полицейских.
Дверь с треском распахнулась. В конференц-зал ворвались космические пехотинцы.
– А теперь дружно встали и легли на пол мордами вниз! – покачивая автоматом, приказал Чолнар.
Не понимая, что происходит, с ужасом поглядывая на космических пехотинцев, полицейские послушно легли на пол.
– Шатун, где верёвка? – спросил Чолнар.
– Здесь, командир, – младший сержант Штун показал большой моток красной веревки.
– Отлично. Пакуйте их.
Действуя быстро и ловко, космические пехотинцы прикрутили полицейских к сиденьям в первом ряду. Последним Чолнар лично привязал начальника полиции.
– Ви-и-итус! – испуганно проблеял Олбан.
Начальник полиции не понимал, что происходит. От страха Олбан моментально растерял былой респектабельный вид и вновь превратился в забитого эмигранта третьей категории.
Чолнар поднял с пола грамоту с погонами и вновь взошёл на небольшой помост.
– А теперь, уроды, слушайте сюда. Боевая операция на вашей долбаной Свалке закончена. Мы эвакуируемся. Первый ударный возвращается домой.
Это надо видеть! Полицейские дружно завыли, заплакали, запричитали. Бывший зек по кличке Мусоропровод забился в истерике, другой, прозванный Рыбой, выпучил глаза и распахнул пасть. Чолнар блаженно улыбнулся. Словно бальзам на израненную душу… Три месяца, целых три месяца приходилось потакать этим баранам и закрывать глаза на их произвол. Но ничего… Сколько верёвочке ни виться, а конец будет.
