Вдруг позади раздался собачий лай. Хоть не волчий вой! Но одичавшие собаки – это тоже ничего хорошего! Азельма толкнула лошадь коленями, побуждая ускориться. И тут сзади донёсся – ей показалось? – топот лошадиных копыт. Там скачет охота, в такое время? Да нет же, с чего бы! Но ей категорически не хотелось ни с кем встречаться. Домой, домой!
Она скакала вперед, а звуков позади становилось всё больше. Теперь она слышала крики, свист. Свернуть в лес и спрятаться? От собак?!
Это была не охота, это, похоже, резвилась орава пьяных бездельников. В замке Чер, это довольно близко, хозяин спускает деньги на пиры и забавы, у него постоянно полно гостей, с которыми стесняются знаться добрые люди…
Она мчалась вперёд, уже не сомневаясь, что за ней пустились в погоню! Лай собак и стук копыт –всё ближе, ближе, ближе! Гости из Чера поостереглись бы задирать дочь барона. Но – настоящую дочь барона! А за неё никто особенно и не спросит! Как за любую крестьянскую девчонку. Может, заплатят какую-нибудь мелочь, и все решат, что довольно…
Ей кричат, приказывая остановиться. Смеются. Улюлюкают. Погоня уже близко!
Её обгоняют. Вот кто-то уже впереди, а чья-то рука схватила поводья лошади. И уже поздно спрыгивать и бежать в лес – кругом собаки!
Мужчины, молодые и да, немного пьяные. Они переговариваются, обсуждают её. Хохочут. А сердце колотится громко, стучит и в груди, и в ушах – так, что она почти ничего не слышит.
– Эй, птенчик! Не трясись так. Мы тебя не съедим! – сказал кто-то. – Почему не остановилась, не подъехала, когда было приказано? Тебя не учили вежливости?
Она молчала, кусая губы. Что, прощения у них попросить? Заплакать и пустить сопли? На языке вертелась колкость, но здравый смысл подсказывал, что стоит промолчать.
– Так давайте поучим, ей не помешает лишнее обучение, этой цыпочке! Точно-точно, – предложил один из «охотников», смеясь.
– Ну-ка слезай! – сильные руки сняли её с седла, и тут же она оказалась бессовестно прижатой к мужскому телу. – Я начну первым. Признавайся, птенчик, тебя уже учили целоваться?
Вокруг тут же засмеялись, кто-то соглашался, кто-то весело протестовал. Один, невысокий, рыжий, заявил:
– Да чтобы деревенская козочка, которая мотается по ночам по лесам, никогда ничему не училась? Готов спорить, что она возвращается от любовника! Так что все мы имеем право на маленькую ренту от неё! Поцелуй – очень маленькая рента! Нам точно хватит?
– Вы не имеете на это права, милорды! – опомнилась наконец-то Азельма, её голос возмущенно зазвенел. – Вы будете отвечать, за меня есть кому заступиться! Моя опекунша пожалуется королю! Да я сама пожалуюсь королю! Его величество сейчас в Лиссе!
Вот теперь уже хохотали все, во весь голос и чуть ли не до слёз.
– А ведь и правда, чего это мы, надо предъявить наш трофей милорду, – сказал этот, рыжий. – Он не простит, что мы делим трофей без его разрешения, ещё влетит от него!
Все стали оглядываться. И Азельма увидела, что ещё несколько всадников только что подъехали и спешились.
– Вот, милорд, какая-то деревенская коза. Кто бы мог подумать, что здесь такие водятся! И она желает жаловаться королю! – рыжий крепко взял Азельму за плечи и почти подтащил её к подъехавшим.
Девушка лицом к лицу оказалась с тем, кто стоял впереди. Он был высокий, темноволосый и потрясающе синеглазый. И она почти наяву ощутила, как всё вокруг, весь её мир, рухнул и рассыпался осколками. Он не смеялся, смотрел напряжённо, серьезно – как-то непонятно смотрел.
– Жалуйся, – сказал он.
Она не могла пошевелиться, не то что говорить. Забыла, как дышать.
– Отпусти её, Хайдо, – запоздало распорядился король. – Вот зачем тебе голова, если ты в неё только ешь, а думаешь чем-то другим?
Никто больше не смеялся. И верно, когда король начинает вслух рассуждать, зачем кому-то голова, веселиться уже и не хочется.
– Ты не бойся, синичка. Тебя никто не тронет.
Последние осколки мира осыпались со звоном, и Азельма перевела дух. И даже улыбнулась, а не упала в обморок.
– Меня только что отнесли к самой разной живности, ваше величество. Я птенчик, цыпочка, козочка, а теперь синичка.
– Ты синичка, – повторил король. – А насчёт остальной живности, то прости их, они же не знают твоего имени. Как тебя зовут?
– Азельма, ваше величество.
– Азельма, а дальше? Кто твой отец?
– Мой отец… никто, ваше величество.
Вообще, именно теперь следовало представиться правильно, назвать своё имя, но Азельма в последний момент передумала. Леди Клотильда всякий раз приходила в ярость, когда Азельма вспоминала о своём происхождении. Не назваться – больше шансов, что никто ни о чём не узнает.
– Никто, значит. Хорошо, – король слабо усмехнулся. – ты из ближней деревни? А что делала в Лиссе?
Девушка опять чуть не задохнулась от изумления. Он её видел? И даже запомнил? Да в это поверить невозможно!
– Почему не отвечаешь? – король нахмурился.
– Я служу в замке, ваше величество, – сказала она. – Мы ездили в Лисс за покупками, по приказу хозяйки.
– А кто хозяйка?
– Леди Клотильда Трой, ваше величество.
Король равнодушно отметил знакомое имя – кажется, уже слышал его сегодня. Ну понятно, ведь вся знать съехалась сегодня в Лисс.
– Вот что, синичка, я решил, как к тебе следует обращаться, – сказал король, опять без улыбки. – Будешь леди Азельма. И никто из этих охламонов больше не посмеет обратиться к тебе как-то иначе. Я мог бы извиниться за них разом, но пусть сделают это сами. Хайдо, ты первый, остальные тоже не стесняйтесь.
Теперь король, приобняв её за плечи, развернул к остальным. Рыжий подошёл, поклонился:
– Прошу меня простить, гм… леди Азельма.
Последними словами он чуть не поперхнулся, но выговорил всё серьезно, без смешков и ужимок. Азельме хотелось провалиться куда-нибудь. Исчезнуть.
– Благодарю, ваше величество. Это приятная для меня шутка. Но умоляю, довольно, позвольте мне уехать! Меня могут хватиться…
– Продолжайте, – велел король, – теперь ты, Хант. Не ждите приглашения.
И Азельме пришлось выслушать полтора десятка учтивых извинений. Один из лордов извинился, никак не обратившись, на что король хмыкнул и попросил повторить. Полтора десятка раз она услышала: леди Азельма, леди Азельма…
Последние лорды уже улыбались и слегка ёрничали, решив, видимо, что король задумал какую-то шутку. По правде говоря, Азельма тоже стала подозревать что-то подобное. Но король казался невозмутимым.
– А теперь все прочь, на десяток шагов, – велел он, когда церемония была закончена.
Лорды тут же отошли, продолжали окружать их, но уже на расстоянии.
