И хочется, и не хочется. То есть хочется, но здравый смысл нашёптывает, что от него бежать надо и не оглядываться. Где она, и где король? Между ними пропасть.
Она служанка в замке. А он решает, кому жить, а кому – не стоит. Это страшно.
Ах, она не служанка? И это красивое платье делает её совсем непохожей на служанку?
Может быть. Но ей нужно больше времени, чтобы поверить в такие невероятные вещи.
Что-то будет теперь?..
Что-то будет.
Увидеть сестру?
Она послала горничную с запиской к Диане, получила ответ – нет, не получится. Встретиться с Фалиной возможно только утром. Никому не позволяется приближаться к участницам. Пламя ясное, какие сложности!
Азельма была готова, отпустила горничных. Одна из девушек осталась в передней:
– Мне приказано постоянно быть к услугам миледи.
Фу ты ну ты! Как будто она нуждается в постоянном присмотре. Это только мешает!
Азельма понадеялась, что получится избавиться от этой добросовестной позже, а пока прикрыла дверь, и собралась уже бросить на пол заветную шишку – может, фея снизойдёт? Заодно надо поблагодарить её за туфли.
А ещё есть король. Правда, он уже отказался помогать.
С королём ей было бы труднее, чем с феей. Вчерашний день, а особенно ночь и разговоры у камина теперь казались сном, и не более того.
В дверь постучали – явился один из лордов свиты. Поклонился.
– Миледи. Если вы свободны, его величество просил зайти к нему. Он рядом, в каминном зале.
Она долгим взглядом всмотрелась, повторив про себя услышанное.
Миледи. Король просит. Если она не против.
Король не должен просить, он же король. Леди-опекунша вот не просила, они никого в Калани ни о чем не просила. Она распоряжалась. А этот молодой и красивый мужчина, который передает ей просьбу короля – серьезен, ничего похожего даже на улыбку не мелькнуло в его глазах, не слышно в голосе. Он учтив всерьез.
– Миледи? Что-нибудь передать его величеству?
– Передайте, что я сейчас приду. Благодарю вас… милорд.
Он кивнул и удалился неслышно.
Она подошла к зеркалу.
Король мог бы, идя мимо в тот же каминный зал, толкнуть дверь и зайти к ней, и позвать. Показав тем самым, что она в его власти, только руку протяни. Но он передал просьбу, даже не приказ – обозначив тем самым её положение в глазах своих людей. Положение, равное себе. Пусть это и не отменяет её зависимости, но…
Этот лорд свиты смотрит, как соучастник. Как будто ему уже объявили то, что для других пока секрет.
Это неправильно. Это пугает. Шкуру менять всегда неловко, пусть даже новая – не в пример лучше…
Она ещё раз окинула взглядом своё отражение, и надела вуаль, вчерашний – бальное платье служанки унесли, а вуаль оставили.
Это было… неожиданно. Он смотрел исподлобья, с легкой усмешкой в глазах.
– Вы шутите со мной, ваше величество? Я не могу решать подобное! И я не королева! Но…
– Шучу? Конечно, нет. Ты споришь с королем, возражаешь то и дело – так и ведут себя королевы, чтобы ты знала! – нет, всё-таки он шутил, смеялся над ней.
И неправда. Когда это она с ним спорила?..
– Наедине с мужьями, конечно, королевы такие, – добавил он, – публично следует демонстрировать согласие. Так ответь же на вопрос. Но помни, великодушно простить – это предложить остальным дурной пример, и заодно принизить их верность присяге. Оскорбить людей, которые и не помышляют об измене. Так ведь?
– Согласна, ваше величество. Хорошо, я попытаюсь рассуждать как королева, – она еле заметно улыбнулась. – Я оставила бы решение на усмотрение моего короля. Но попросила бы его проявить доброту и великодушие. Вассала следует наказать, дав понять остальным, что это – не прощение. Но пусть он не потеряет возможности снова заслужить доверие. Он показал себя умным, предприимчивым и ловким, ведь он устроил побег принцу. И он верен дружбе. Это хорошее качество.
– Неправильно, королева. Что значит «верен дружбе»? Это не достоинство для слуги короля, – Ильярд и хмурился, и улыбался одновременно. – И в дружбе ли дело? А вдруг он из корысти перешёл на сторону Грета или ещё какую-нибудь? И где ум и ловкость, если их поймали и они сейчас взаперти?
– Корысть и предательство можно исключить клятвами в Храме, разве нет? Или вот колдун может проверить. Наверное, некоторые не способны быть слугами, а вот иметь их в друзьях очень хорошо. А то, что беглецов поймали – значит, ваши верные слуги достойны похвалы. Но их много, и они не сразу справились с двумя. Точнее, с одним, ведь раненый принц был только обузой для Гантера. То есть Гантер в этом деле тоже достоин похвалы. Ваше величество, не сердитесь, но я умоляю вас ещё раз подумать и проявить великодушие! Конечно, всё в ваших руках…
– Ну какая ты синичка? Ты лиса! – король широко улыбнулся. – И мне даже особенно нечего тебе возразить.
– Благодарю, ваше величество, – кто знает, было ли одобрение согласием, но отчего не попытаться? – Позвольте мне недолго поговорить с сестрой, успокоить её, она горюет о судьбе Гантера… то есть лорда Гантера. Для неё облегчением будет узнать, что он останется жив!
– Нет, моя дорогая, – король вдруг решительно покачал головой. – Этого как раз не нужно. Видишь ли, я не верю словам, предпочитаю взглянуть на поступки. Наверное, завтра мы сможем это сделать. А до этого не проси у меня ничего для своей сестры.
– Вы хотите увидеть, как Фалина поведет себя завтра?
– Да, хочу. А пока забудем и о Гантере Минугене, и о Фалине Калани тоже, и займемся своими делами. Кстати, у тебя получилась неплохая попытка.
– Неплохая попытка?..
– Ты сказала, что попытаешься рассуждать как королева. Я впечатлён. Продолжай в том же духе, и всё будет хорошо.
– Продолжать?..
– Именно. После нашей свадьбы просто оставайся собой. Я позабочусь о том, чтобы ты не оставалась без поддержки в трудные моменты, то есть в первое время – постоянно. А потом освоишься. Так всегда бывает, – король смотрел внимательно, на его губах дрожала улыбка, и взгляд его невероятно синих глаз был таким тёплым, и снова невероятно захотелось утонуть в них, и чтобы навсегда. – Мы обвенчаемся сегодня вечером. Без шума и объявлений. Всё для этого уже готово. Отказ не принимается. Ты уже соглашалась выйти за меня.
Она услышала. Поняла. Точнее, ничего не поняла. Свадьба когда-нибудь – это ведь совсем другое, верно? Это что-то такое, что может потом развеяться, как дым…
И можно будет просто жить дальше.
– Вы опять шутите, ваше величество? Может быть, хотите оценить и мои поступки тоже?! – она вскочила.
Тонуть отчего-то расхотелось. Она даже рассердилась, сердито свернула глазами.
