– Может, он боялся, что Тарру что-то известно. А может, его просто бесило, что Тарр мешал ему и у него хватило духу забрать с чердака приборы Лэндона. Я помню, как он жаловался, что Тарру нравится наводить смуту. Это могло послужить достаточным мотивом для человека, столь одержимого идеей контроля.
– Но зачем он так заморочился с переодеванием трупа?
– Он импровизировал. Задумка показалась ему полезной, чтобы запутать нас, сбить с толку. Не думаю, что у него было время на то, чтобы все хорошенько обдумать. Под конец Лэндон действовал в условиях жутчайшего стресса. На кону была вся его жизнь, его карьера. Там, где он работает, не прощают таких промахов. Вот он и пытался устранить последствия собственных ошибок. Мне кажется, он на ходу придумывал план отступления.
– Как страшно так жить.
– Да.
Они молча продолжали свой путь, Фентона на дороге впереди видно не было, и Гурни в голову пришла пугающая мысль, вероятно, навеянная его же собственным замечанием про план отступления, – мысль о том, что Фентон, ввиду своей чудовищной ошибки, возможно, решил застрелиться.
Он поделился своими опасениями с Мадлен.
Она покачала головой.
– Сомневаюсь. Он производит впечатление человека, который совершает много ошибок, причиняет другим людям много неприятностей и боли, но всегда находит оправдание своим поступкам и перекладывает вину на других. Он плохой человек.
Гурни не мог не согласиться.
– Я начинаю замерзать, – сказала она. – Давай пойдем обратно в гостиницу?
– Пойдем.
– Мне уже не терпится вернуться домой.
Он задумался, а потом спросил:
– Как ты считаешь, приезд сюда помог тебе хоть немного разобраться с прошлым?
– Думаю, да. Но у меня больше нет иллюзий о волшебном ластике. Но, по крайней мере, теперь при мысли о Колине я не впадаю в ступор. А как ты?
– Я?
– Твое расследование – ты доволен результатом?
Гурни вспомнил капли крови на снегу и задумался о том, закончилось ли его расследование.
Она с интересом смотрела на него.
Он пытался придумать, как бы так ответить на ее вопрос, чтобы не напугать ее, но тут увидел автомобиль, приближающийся со стороны хребта.
Оказалось, это Хардвик на пикапе Эсти Морено.
Поравнявшись с ними, он остановился и большим пальцем указал назад.
– Видел там дубину Гилберта. Он, видать, размышляет над перспективами своей напрочь загубленной карьеры. Но знаете, что я скажу. Пошел он в жопу. – Он лучезарно улыбнулся. – Я сделал несколько звонков. И солдатик, что приехал с Фентоном, тоже всех оповестил. Подкрепление едет. Норриса не нашли?
– Пока нет, – ответил Гурни.
– Если что, стреляй в этого ублюдка без предупреждения, – весело сказал Хардвик. – Увидимся в гостинице.
Он закрыл окно и не спеша проехал последние метров сто до входа в гостиницу. Он вылез из машины, закурил и облокотился на заднее крыло.
Когда Мадлен с Гурни вернулись туда, где он видел красные пятна, он сказал, что хочет до приезда полицейских быстренько все осмотреть, что отчасти было правдой. С легким укором она взглянула на него, явно понимая, что он что-то недоговаривает, и ушла к гостинице, присоединившись к Хардвику.
Гурни тем временем расчертил в уме таблицу на снегу вокруг красных пятен, примерно двенадцать на двенадцать метров. И начал расхаживать по ней взад и вперед, постепенно приближаясь к озеру.
Будучи уже у самого края дороги, он заприметил в утрамбованном снегу кусок черного металла. Носком ботинка он расчистил снег и сразу же узнал глушитель, который был прикреплен к дулу малокалиберного пистолета. В прошлый раз этот пистолет он видел в руках Лэндона.
Тут его чуть не стошнило.
Он вспомнил, как с утра выглянул из окна при свете утренней зари… как услышал грохот приближавшегося чудовища-снегоочистителя… и как наблюдал, с какой легкостью, сметая все на своем пути, тот пробирается через огромные сугробы, завалившие дорогу. Он как сейчас видел, как из крутящихся лопастей вертушки поднимается столб измельченного в порошок снега и льда и как ветер вихрем разносит его по поверхности озера.
Сжав зубы от тошноты, подступающей к горлу, он вышел на замерзшую поверхность озера. Сперва он не увидел ничего, кроме кружащегося на ветру снега. Он двинулся дальше и вышел почти на середину озера. И увидел то, что искал, но надеялся не найти. В снегу он разглядел маленький кусочек ткани. И еще один. Пройдя еще немного, он увидел небольшой ошметок, скорее всего, человеческой плоти. А еще чуть дальше – небольшой осколок, вероятно, кости.
Он развернулся, с деланым спокойствием двинулся назад и вскоре присоединился к Мадлен и Хардвику.
Мадлен взглянула на него вопросительно, а потом с беспокойством.
– Может, пойдем внутрь?
Он кивнул.
Они уже направлялись к двери, когда Хардвик оглянулся на дорогу, приложив ладонь к уху. А затем стал насвистывать мелодию из “Одинокого рейнджера” – на дороге показалась вереница полицейских автомобилей.
На какое-то время Гурни с Мадлен остались одни в каминном зале. Гурни достал из гостевого бара бутылочку родниковой воды и залпом выпил ее.
После долгой паузы Мадлен спросила:
– Может быть, ты хочешь мне что-то рассказать?
Он замер на месте, чтобы успокоить свой желудок. И прочистить мозги. Он никак не мог сообразить, как бы помягче об этом сказать.
– Я нашел то, что осталось от Норриса Лэндона.
Мадлен с ужасом смотрела на него.
– Видимо, он недалеко ушел, когда я в него выстрелил. Похоже, что он потерял сознание на дороге. И его замело снегом.
– Замело снегом… а потом утром… Джек… о боже.
Даже после многих лет работы в отделе убийств и после всех тех ужасов, которые видел прошлой ночью, он был ошарашен участью Лэндона – того перемололо на тысячи маленьких кусочков.
Возможно, то, что этот человек был буквально стерт с лица земли, служило мрачным напоминанием.
Прах к праху. В буквальном смысле.
Он вдруг словно онемел от усталости.
Мадлен взяла его за руку.
– Пойдем сядем на диван.
Он позволил ей отвести его к дивану. Она села рядом с ним, крепко держа его за руку.
Он потерял счет времени.
Немного погодя, она сказала:
– По крайней мере, все закончилось.
– Да.
– Что ты им скажешь?
– Только то, в чем уверен. Что я стрелял в Норриса Лэндона, а потом он исчез в темном коридоре. – Он помедлил. – Все остальное – уже их дело.
