– То есть вы бухгалтер?
– У меня нет никаких званий и квалификаций, просто интерес к числам. Я как эти аутисты с выдающимися способностями, только не аутист.
– Глядя на вас, создается впечатление, что вы здесь не просто счетовод.
– Ну да. Время шло. Все менялось. Итан понял, что мои способности много где могут пригодится. Так я и стал главным менеджером комплекса, а также личным финансовым консультантом Голлов. Неплохо для мелкого воришки, да?
– Я впечатлен.
– Ну так вот. Как я могу критиковать Итана за его настойчивость и веру в людей? Да, иногда выходит так, что такой вот кретин, как Барлоу Тарр, застревает здесь, хотя должен был уже давно вылететь отсюда, но с другой стороны – прямо сейчас перед вами сидит мелкий воришка, которого вытянули из трущоб и доверили ему управлять не только дорогостоящим предприятием, но и огромным, черт возьми, состоянием Голлов. Как в сказке.
– Теперь, когда Итана нет, почему вы не избавитесь от Тарра?
– Я и сам задаюсь этим вопросом. Наверное, из суеверия.
– Суеверия?
– Как-никак, я здесь только потому, что Итан так решил. Тарр здесь по той же причине. Возможно, я боюсь, что, если избавлюсь от него, кто-то другой избавится от меня. Карма и все такое. Но это все не имеет никакого практического смысла. А я прагматик. Так что думаю, в самое ближайшее время мистер Ушлепок вылетит отсюда к чертовой матери.
– Кстати говоря, я слышал, вы решили продлить контракт Ричарда Хэммонда еще на год?
– Уговор есть уговор, верно?
– Вы не делаете поспешных выводов на его счет?
– Не пойман – не вор, так?
– А как же вся эта дурная слава в СМИ?
– Все это очень паршиво, но иногда приходится уживаться с подобным дерьмом, правда ведь?
– То есть, несмотря на негативное освещение в СМИ, вы решили поддержать Хэммонда из-за презумпции невиновности и из чувства справедливости?
Стекл повел плечами.
– А также из-за уважения к Итану. До того как вся эта фигня приключилась, он согласился продлить контракт Хэммонда. Я хочу последовать его решению. Может быть, опять же из суеверия, но так уж сложилось. Кого мне уважать, как не Итана?
– То есть, с одной стороны, презумпция невиновности и устный договор. А с другой стороны – вполне вероятно, что Хэммонд может быть замешан в смерти самого Голла, а также трех гостей. Если Хэммонда признают виновным, вы окажетесь в очень трудном положении.
Стекл прищурился.
– Виновным в чем?
– В том, что привело к четырем трупам.
– Вы избегаете слова “суицид”. На то есть причина?
Гурни улыбнулся:
– Мне кажется, что это полный бред. А вы что думаете?
Стекл не ответил. Он откинулся на спинку кресла и стал растирать голову рукой, словно ему было больно об этом думать.
Гурни продолжил:
– Я вот думаю, учитывая возможные негативные последствия и вашу практичность, может, есть еще какие-то причины не отпускать Хэммонда?
Стекл пристально посмотрел на него, а его губы медленно расплылись в холодной улыбке.
– Хотите настоящую причину? Хорошо. Все просто. Если сейчас мы избавимся от Хэммонда, это будет выглядеть так, словно мы сбрасываем за борт мусор, как бы давая знать журналистам, что мы на стороне ангелов. Но тут нужно учитывать все возможные последствия. И одним из них будет то, что мы своими действиями скажем всем тем, кто за последние два года у него лечился. Если мы избавимся от него сейчас, гости подумают, что все, что говорят в прессе, – правда и мы отдавали их в лапы монстру. Поверьте, это не то, что хотят слышать гости, которые платят деньги. А если мы оставим Хэммонда, мы дадим понять, что уверены в нем и все разговоры журналистов – полная брехня. Это для вас достаточно практично?
– Теперь я лучше понимаю вашу позицию.
Стекл развалился на стуле, казалось, расслабившись.
– Наверное, это цинично. Но что тут скажешь? Я должен защищать интересы Голла. Это то, что мне доверил Итан. А я перед ним в неоплатном долгу.
У Гурни было еще много вопросов к Стеклу – про Итана и Пейтона, про фонд “Новая жизнь”, про трех погибших гостей.
Однако продолжив сейчас, он упустит возможность встретиться с Ребеккой, чьи знания о Хэммонде, снах и гипнозе могут ему очень пригодиться.
Но он вышел из положения, договорившись встретиться с Остеном еще раз, когда он вернется из Платсберга.
Поблагодарив Стекла за потраченное время и за его откровенность, Гурни поспешил к машине.
Воздух бодрил, день был исключительно ясный.
Гладкая, как стекло, за ночь покрывшая поверхность озера корка льда, как зеркало, отражала Кладбищенский кряж.
Когда Гурни выезжал из-под деревянного навеса на приозерную дорогу, у него зазвонил телефон. Увидев, что это Джек Хардвик, он тут же подошел.
– Здорово, Шерлок, как жизнь в роскошном отеле?
– Ммм… необычно.
– Шум такой, словно ты в машине. Где ты, черт возьми?
– Еду в Платсберг – встретиться с Ребеккой. Она проявила интерес к делу.
Хардвик расхохотался:
– Детка Бекки в основном проявляет интерес к тебе. Где она хочет с тобой встретиться?
– Я же сказал, в Платсберге.
– Это название города. А я хотел узнать…
Гурни перебил его:
– Джек, скоро я покину зону покрытия местной сотовой вышки. Так что хватит трепаться, давай сразу к делу.
– Хорошо, я навел справки об Анджеле Кастро, пропавшей девушке трупа из Флорал-Парка. У нее есть брат, который живет со своей женой на Стейтен-Айленде. Я позвонил по его номеру, и мне ответила напуганная дамочка. Я сказал, что провожу опрос об использовании бытовой техники от обслуживающей компании. Она ответила, что не знает, потому что это не ее дом, и попросила перезвонить позже. Видно, стоит нанести ей визит. Что-то подсказывает мне – это и есть наша Анджела. При условии, что я прав, что именно ты хочешь узнать?
– Помимо очевидных вопросов о смерти Стивена Пардозы, ну там, что она видела, что слышала, что думает, почему пропала, хотелось бы узнать о его состоянии до и после поездки на Волчье озеро, его настроении, его кошмарах, да и вообще, о чем он ей говорил. Зачем так далеко поехал избавляться от своей дурной привычки. Как узнал про Хэммонда?
– Это все?
– Еще спроси ее, как Пардоза относился к гомосексуалам.
– Зачем?
– Да так, пальцем в небо. Много лет назад Хэммонд работал с гомосексуалами. В то время это вызвало бурную реакцию. И пастор Бауман Кокс одержим этой темой и утверждает, что именно это направление деятельности Ричарда стало причиной самоубийства Кристофера Хорана. И, раз уж об этом зашла речь, хорошо бы выяснить, какой позиции придерживался сам Хоран. Вполне вероятно, что как раз это и привело его к Коксу, и поэтому он хотел обсудить свой кошмар именно с ним. Я знаю, все очень туманно, но надо же с чего-то начинать.
