Гурни посмотрел ей в глаза.
– Почему ты сейчас рассказываешь мне об этом?
– Не знаю, может, потому что мы здесь.
– Ты решила раскрыть эту тайну, что хранила от меня столько лет, – потому что мы здесь?
– Это не было тайной. Я просто не хотела взваливать на тебя этот груз.
– Ну кому-то ты рассказала? Подруге? Или психотерапевту? Ну хоть кому-то?
– Само собой, психотерапевту. Примерно в то время, когда мы с тобой познакомились. Когда проходила подготовку для медицинской аттестации. Я думала, терапия поможет мне справиться со всем этим и больше не придется ни с кем делиться.
– Помогло?
– На какое-то время да.
– Но…
– Но теперь я думаю, что терапия лишь дала мне иллюзию того, что я справилась и мне никогда больше не надо будет ни с кем об этом говорить. Вот почему я сказала, что не воспринимала это как тайну. Просто думала, что это ушедшая часть моей жизни и нет никакого смысла это обсуждать.
– А сейчас что изменилось?
– Не знаю. Что-то шевельнулось во мне, когда, сидя у нас на кухне, Джек показывал нам на карте в своем телефоне маршрут в Адирондак, и я сообразила, как близко мы будем от озера Грейсон.
– Тебя потянуло туда?
– Господи, нет. Наоборот. Мне стало плохо. Я чуть из комнаты не выбежала.
– Но ты решилась приехать. Ты раньше меня согласилась.
– Я осознала, что не пережила случившееся. И как бы ужасно мне ни было в тот момент, я поняла, что не могу упустить эту возможность.
Они молча стояли рядом, глядя на заснеженное озеро.
Мадлен вздохнула.
– Это случилось тридцать два года назад. Но мучает меня до сих пор. Может, потому что я не знаю, зачем он это сделал. Может, из-за непроходящего чувства вины. Или потому что его тело так и не нашли. Может…
Гурни перебил ее.
– Тело не нашли?
– Нет, и опять возродились старые толки про зло в озере. Летом люди перестали приезжать сюда. В результате городок захирел – поэтому теперь здесь все так.
Она отпустила руку Гурни и стала растирать замерзшие ладони.
– Что за суеверие про озеро?
– Помнишь, Норрис Лэндон рассказывал нам историю двух девочек, катавшихся на каноэ, они перевернулись, и одна из них утонула. А тело ее так и не смогли найти…
– Точно, пока через пять лет ее скелет не нашли на Волчьем озере.
– Так вот, эта девочка утонула именно здесь. И когда здесь же утонул Колин и его тоже не смогли найти, тут-то и воскресла эта старая история. Озеро стали называть Могильником.
– Из-за этого люди стали уезжать отсюда, оставляя дома?
– Не совсем. Грейсонвиль всегда был неблагополучным. Всегда на грани нищеты. Почти все жили тем, что на лето сдавали домики или комнаты. Думаю, история про утонувших и никогда не найденных детей захватила воображение людей, и они перестали приезжать. И без того заурядный городишко постепенно пришел в упадок.
– Близнецы Дьявола. Так ведь Лэндон называл эти два озера, которые, как он утверждал, связаны цепью подземных пещер?
– Да.
Стая маленьких птиц выпорхнула из леса и пронеслась над озером, то пикируя, то взмывая вверх, кувыркаясь, словно осенние листья на сильном ветру.
Мадлен снова взяла Гурни за руку.
– О чем ты думаешь?
– Не знаю, в голове – каша.
– Не нужно было рассказывать тебе?
– Мэдди, я хочу, чтобы ты обо всем рассказывала. Что угодно. Обо всем. Я тебя люблю.
– Несмотря ни на что?
– Несмотря ни на что.
Она кивнула, все еще глядя ему в глаза и держа его за руку.
– Нам пора возвращаться. Скоро пойдет снег. Это чувствуется в воздухе.
Гурни посмотрел на небо. Облака набрякли и потемнели, и над гладью озера, словно заигрывая с усиливавшимся ветром, кружил ястреб.
Глава 26
Когда они оказались на вершине последней гряды перед Волчьим озером, на мобильном Гурни раздался сигнал: пришло сообщение на голосовую почту. Проверив телефон, он увидел два сообщения – одно от Хардвика, а второе со скрытого номера.
– Осторожно! – завопила Мадлен: на дорогу перед ними выскочил олень.
Гурни ударил по тормозам, чудом не задев животное.
– Следи, пожалуйста, за дорогой, а телефон отдай мне. – Она взяла у него аппарат. – Хочешь прослушать сообщения?
Он кивнул, и Мадлен нажала на иконку.
Как обычно, Хардвик не представился, но его сиплый голос был безошибочно узнаваем.
“Эй, дружище, где тебя черти носят? Нужно обсудить одну важную хрень. Во-первых, я доставил письмо со всеми нашими контактами в квартиру на Стейтен-Айленде – подсунул под входную дверь. Во-вторых, я понятия не имел о двадцати девяти миллионах для Хэммонда. Но ведь наверняка этому есть какое-то объяснение? В-третьих, у меня для тебя презент, приятный и полезный подарок. Завтра я буду проезжать через Адирондак, так что давай-ка выберем место для встречи. Чем раньше, тем лучше. Кстати, о птичках. Мне тут вспомнилось дело Барышанского. Припоминаешь?”
Дело Барышанского? На мгновение Гурни был сбит с толку упоминанием о деле “русской мафии”, прогремевшем около десяти лет тому назад. Но тут же его озарило. Это было дело, в котором мафиози сумели взломать мобильные телефоны главных следователей подразделения по борьбе с организованной преступностью. Было ясно – Хардвик подозревает, что конфиденциальность их телефонных разговоров могла быть нарушена.
– Что это значит? – спросила Мадлен.
– Джек, похоже, опасается слежки.
– В смысле?
Ему нужно было время, чтобы все хорошенько обмозгововать.
– Объясню позже. Нужно следить за дорогой. Хватит с нас оленьих сюрпризов.
Мадлен спросила, не хочет ли он прослушать второе сообщение.
– Не сейчас.
Когда они вернулись в гостиницу и припарковались под навесом, Мадлен отдала ему телефон.
– Ты мне объяснишь, что происходит?
– Насколько я понял, Джек думает, что его прослушивают.
– Его? Или вас обоих?
– Он не уточнил. Но я думаю, мой телефон в порядке.
Она встревоженно взглянула на него.
– А наш номер здесь, в гостинице?
– Возможно, но я сомневаюсь.
– Как-то можно это выяснить?
– Существуют специальные устройства. Я спрошу у Джека.
– Кому же надо шпионить за нами?
