– Он говорил, что кошмар повторяется?
– Да, все время. Кажется, вообще каждую ночь после того, как он побывал у гипнотизера. Он говорил, это был омерзительный сон.
– Сон был таким же омерзительным, как и гипнотизер?
– Ну да, видимо.
– Стиви часто употреблял это слово?
Казалось, ей было не по себе от этого вопроса.
– Ну не очень часто. Иногда.
– А можете вспомнить, в каких еще обстоятельствах он его употреблял?
– Нет.
Ответ вырвался у нее слишком быстро. Однако Гурни почувствовал, что расспрашивать ее об этом не стоит. Он еще найдет способ вернуться к этой теме.
В данный момент он хотел ослабить напряжение, а не усиливать его. А это значило, что нужно осторожно обходить препятствия, а не прошибать их насквозь. Ему с его логическим мышлением тяжело давался бессистемный допрос, но иногда это был лучший способ для продвижения вперед.
– У Стиви были серьезные проблемы с курением?
– В каком смысле?
– Он много раз пытался бросать?
– Наверное, – пожала она плечами. – Я точно не знаю.
– Он часто говорил, что хочет бросить?
– Мы никогда не обсуждали курение.
Улыбнувшись, Гурни кивнул.
– Ну да, мало кто об этом говорит.
– Ага, зачем вообще кому-то об этом говорить? Дурацкая тема для разговора.
– А после сеанса гипноза с доктором Хэммондом Стиви удалось бросить курить?
– Нет.
– Он был огорчен?
– Ну, наверное. Может, и был. Я не знаю. Может, он и не хотел бросать. Он в основном болтал про свой ужасный сон и этого омерзительного Хэммонда.
– Вам не показалось, что он злится, что выбросил на эту поездку столько времени и денег?
– Выбросил?
– Ну, я просто размышляю, что, если Хэммонд не смог помочь ему… вероятно, это его разозлило?
Анджела выглядела растерянной, словно она уже не раз сама об этом думала.
– Он сказал, что зол, когда я его спросила.
– Но?
– Но когда Стиви реально злится… наверное, теперь надо говорить: злился… в его глазах что-то менялось, вроде… я даже не знаю, как это объяснить, но… даже здоровенные парни держались от него подальше.
– А когда вы спросили про время и деньги, вам не показалось, что он раздосадован?
– Нет, – пробубнила она и грустно замолчала.
Гурни прикидывал в уме, как бы поделикатнее перейти к следующему вопросу, но вдруг услышал шелест шелка и краем глаза увидел огромную Табиту, с невероятной легкостью поднимающуюся по лестнице.
Лучезарно улыбаясь, она подошла к столу и поставила между ними черный лакированный поднос с бутылкой дорогой воды, изящной миской с кубиками льда и двумя стаканами. Она жеманно подмигнула Гурни:
– Я принесла два стакана, на случай, если вы передумаете.
– Спасибо.
Она немного помедлила, а потом эффектным вихрем унеслась вниз по лестнице; Гурни предположил, что это ее обычная манера поведения.
Вдруг он заметил, с какой тревогой и трепетом Анджела смотрит вслед Табите. Он подождал, пока та совершенно скроется из виду, и сказал:
– Интересная женщина.
– Наверное, мне не стоило говорить ей, что мы хотим купить куклу.
– А зачем вы так сказали?
– Ну, я же не могла сказать ей правду? Я же не могла сказать, что встречаюсь кое с кем, чтобы поговорить об ужасной смерти моего бойфренда.
– А с кем, вы сказали, вы встречаетесь?
– С вами.
– Хорошо. А вы сказали, кто я?
– Я просто назвала ваше имя и сказала, что вы мой друг. Ни слова о том, что вы детектив и все такое. Ничего, что я назвала вас другом?
– Ну конечно. Кстати, отличная мысль. – Он сделал паузу. – А есть какая-то особая причина, почему вы захотели встретиться именно здесь?
– Мне тут очень нравится.
Он снова огляделся, пытаясь понять человека, который чувствует себя как дома в этом странном мире фантазий.
– Вам здесь нравится из-за всех этих кукол?
– Конечно. Но в основном потому, что именно здесь Стиви купил мне мою самую-самую любимую Барби.
– Был какой-то особый повод?
– Нет. Просто взял и купил. И ведь так даже лучше, понимаете?
– Похоже, он хотел, чтобы вы были счастливы.
На глаза ее навернулись слезы.
Гурни продолжил:
– Теперь я понимаю, что это место для вас особенное.
– И потом, я больше не могла оставаться у брата. Если детектив Хардвик сумел отыскать меня там, смогут и другие. Так что брат одолжил мне денег и дал машину, с одной из его стоянок для поддержанных автомобилей. И вчера ночью я приехала сюда. Брат сказал, что, если я так боюсь, что меня найдут, мне стоит расплачиваться наличными, потому что копы, да и вообще кто угодно, легко могут вычислить меня по кредитной карте. Это правда или так только в телевизоре?
– Правда.
– Боже, это же как будто за тобой все время следят. Но я-то сделала, как велел брат, – платила наличными. Я остановилась в том же номере, где мы жили со Стиви.
– Вы думаете пожить здесь какое-то время?
– Если только вы не думаете, что это плохая идея.
Ничего лучше ему в голову не приходило. И теперь он был вдвойне рад, что на всякий случай оставил машину с геотрекером в гостинице. Он заверил ее, что в сложившейся ситуации лучше всего остаться в “Кукольном доме”.
– Когда я здесь, у меня ощущение, что Стиви со мной. – Она потерла глаза, размазав всю тушь.
Гурни наконец-то решился задать вопрос, мучивший его с самого начала.
– Я вот думаю, Анджела, вам не показалось странным, что Стиви поехал в такую даль, в дом на Волчьем озере, ради сеанса гипноза?
Она шмыгнула носом:
– Ну да, немного странно.
– Наверняка можно найти гипнотизера поближе к Флорал-Парку.
– Наверное.
– А вы у него не спрашивали, что такого особенного в докторе Хэммонде?
Анджела замешкалась.
– Мне кажется, ему его порекомендовали.
– Кто?
Анджела оторопела. Казалось, она пытается найти выход из комнаты, в которой оказалась по ошибке.
– Я не знаю.
Гурни спокойно продолжил.
– Вы очень напуганы, верно?
Она молча кивнула, покусывая губу.
